– А что Достоевский писал про революцию?
– "Дай всем этим современным учителям разрушить старое общество и построить новое – выйдет мрак и хаос, нечто грубое и бесчеловечное…" Что-то в этом роде. И я убедился в его правоте.
Маша задумчиво ела мороженое и молчала. Она была несогласна, но не хотела спорить, чувствуя, что эта тема их поссорит.
– Коля, а почему ты не пьёшь шампанское? Может, тебе вина заказать?
Николай чуть наклонился к ней и таинственно прошептал:
– Видишь ли, Машенька, у меня странное свойство организма – когда выпью, то говорю без удержу всё, что думаю, и попадаю в неловкие ситуации…
Маша расхохоталась.
– Вот это здорово! Выпей хотя бы чуть-чуть, я хоть больше узнаю, что у тебя на уме, – умоляюще протянула она.
Он налил шампанского в бокал и шутливо произнёс:
– Ну, раз ты просишь… Потом пеняй на себя.
Заиграла музыка, и некоторые пары пошли танцевать. Маша и Николай посмотрели друг на друга – всё было решено без слов… Они танцевали долго, а в конце последнего танца Маша заметила, как изменился Николай.
– Коля, ты хорошо себя чувствуешь? У тебя покраснели губы и глаза блестят, словно в лихорадке.
– Я же говорил, – он чуть крепче прижал Машу к себе и шепнул на ухо: – шампанское в действии.
Она заметила заинтересованные взгляды мужчин и смутилась. Николай тоже огляделся и всё понял.
– Пойдём сядем, пока я не ввязался в драку из-за тебя.
Они заказали кофе. Маша надеялась, что вечер окончится без приключений. Но на Николая напало вдохновение – его взгляд стал особенно проникновенным.
– Ты знаешь, почему мне нравится Онегин?
– Почему? – с опаской глядя на него, спросила она.
– Потому что лучше никто не сказал о нежных чувствах мужчины.
Он подсел к Маше поближе, взял её за руку и начал читать:
Чужой для всех, ничем не связан,
Я думал: вольность и покой
Замена счастью. Боже мой!
Как я ошибся, как наказан!
Нет, поминутно видеть вас,
Повсюду следовать за вами,
Улыбку уст, движенье глаз
Ловить влюбленными глазами,
Внимать вам долго, понимать
Душой всё ваше совершенство,
Пред вами в муках замирать,
Бледнеть и гаснуть… вот блаженство!
Маша боялась поднять глаза и чувствовала, как краска заливает щёки. Она ощущала на себе горящий взгляд Николая и наклонила голову вперёд, чтобы за длинными локонами спрятать лицо.
Когда б вы знали, как ужасно
Томиться жаждою любви,
Пылать – и разумом всечасно
Смирять волнение в крови;
Желать обнять у вас колени,
И, зарыдав, у ваших ног
Излить мольбы, признанья, пени,
Всё, всё, что выразить бы мог,
А между тем притворным хладом
Вооружать и речь и взор,
Вести спокойный разговор,
Глядеть на вас веселым взглядом!
Голова закружилась, словно Маша выпила слишком много шампанского. Она слушала, как в первый раз, забывая, что это Пушкин. Коля так искренно читал, будто это было его признание, а не Онегина. Вдруг ей стало страшно, а что будет после? Некоторые посетители ресторана уже улыбались и поглядывали на них.
Маша поняла, что надо срочно уходить. Она махнула рукой официанту.
– На счёт батюшки, – прошептала она, и тот понимающе кивнул.
Николай подал ей руку, и под пристальные взгляды они вышли из ресторана.
"Сама виновата, дурочка! – сердилась она на себя, пока Коля махал лихачу. – Он же предупреждал, а я не поверила."
Она забилась в угол коляски, надеясь, что Николай продышится на свежем воздухе, и обратная дорога пройдёт без приключений. Но тот не оставил её в покое. Он подвинулся поближе.
