Он усмехнулся, но ничего не ответил. Они подъехали к особняку на Малой Никитской. Вместо того чтобы расстаться у дверей, Коля неожиданно объявил, что желает поговорить с её отцом. Маша удивилась, но не возражала.
Они поднялись к кабинету Рябушинского. Николай остановился и попросил её пока не входить. Она кивнула и пошла к себе. Маша только успела переодеться в домашнее платье, как горничная позвала её в кабинет отца.
Папа выглядел на редкость бодрым в такое позднее время и как будто обрадованным приятным известием – его усы торчали завитками вверх, как в минуты выгоднейшей сделки. Он встал и подошёл к ней поближе, беря за обе руки, как маленькую девочку.
– Машенька, Николай Константинович попросил твоей руки… Я счастлив иметь такого зятя и дал согласие.
Маша ошеломлённо молчала и растерянно глядела на Николая, как та женщина на катке.
– Коля, почему ты не сказал мне, что хочешь сделать предложение? – наконец выдавила она, – зачем такие старомодные обычаи?
Николай молчал, а отец вдруг рассердился, грозно нахмурив брови.
– Почему "старомодные", Маша? Это нормально – просить разрешения у отца семейства.
– Папа, мне надоело жить, как в прошлом веке! – запротестовала Мария, вырывая руки, – вы относитесь ко мне как к маленькой, всё запрещаете, всё контролируете! Я не хочу так жить! А ты, Коля.. Я не ожидала от тебя такого…
Николай повернулся к Рябушинскому:
– Степан Павлович, я благодарен за ваше решение. Теперь всё будет зависеть от вашей дочери. Мария Степановна, можно с вами поговорить наедине?
Он, не дожидаясь согласия, взял её под руку и потащил к двери. Они молча поднялись по лестнице к ней в комнату.
Маша надулась, но Николай не обращал внимания на её состояние, а усадил на диван и сел рядом.
– Маша, ты понимаешь разницу наших положений? Кто ты, и кто я? Ты богатейшая невеста Москвы, а может, и Российской империи, а я бедный преподаватель, имеющий из драгоценностей только благородную фамилию. Мне этого достаточно, но я не могу поступить подло и обручиться с тобой, не спрашивая мнение отца. А вдруг бы Степан Павлович не согласился!
Маша продолжала молчать, хотя в глубине души понимала, что Николай поступил порядочно.
– Кроме того, я дал ему обещание, что тоже буду преподавать на Пречистенских курсах…
– Он тебя нанял следить за мной? – снова возмутилась Маша.
– Что ты! Чего там следить? Просто привозить тебя домой, если уроки будут заканчиваться поздно. Зато теперь он не будет возражать против твоей работы, – внушительно закончил он.
Маша успокоилась. Она встала и отошла к окну, чтобы подумать. Согласие отца ни к чему не обязывает, а то, что Николай будет довозить её до дома – вовсе не плохо, а то недавно одну из сокурсниц ограбили недалеко от Хитровки…
– Ладно, Коля, прости… Я всё поняла… Но учти, я ещё тебе согласие не давала, – закончила она кокетливо.
Николай подошёл и взял её за руку, потом медленно повернул её кисть и поцеловал в ладошку. От пристального взгляда и нежного поцелуя в груди Маши разлился жар, захотелось снова, как на катке, ощутить его сильные руки. И он словно угадал – мягко притянул её к себе и начал целовать щёки, лоб, сначала нежно, потом всё исступлённее, и, наконец, нашёл её губы. Они целовались долго, пока не стали задыхаться. У Маши закружилась голова, и она отстранилась.
– Мария Степановна, я люблю вас и прошу стать моей женой, – хриплым голосом произнёс Николай, – если вы ещё не готовы ответить, я буду ждать.
