«В заговоре против пустоты и небытия». Неотрадиционализм в русской литературе XX века - страница 7

В нашем случае первоочередным и определяющим критерием разграничения будет модус взаимоотношений с Традицией. Написав это слово с прописной буквы[43], мы хотим подчеркнуть особое значение, придаваемое нами известному понятию. Размышляя о феноменах новой традициональности и неотрадиционализма, мы будем иметь в виду не собственно литературную традицию или совокупность традиций и не ту или иную линию литературной преемственности, а целостное самоопределение писателей и их творчества по отношению ко всему русско-европейскому (эллинско-христианскому) духовному наследию, взятому как целое и с учетом его многовековой культурной эволюции. В таком понимании термин «традиция» освобождается от тесной привязки к сфере заимствования, подражания, повторения и прямого продолжения известных форм письма и расширяется в направлении таких областей гуманитарии, как философия и аксиология искусства, творчества и культуры в целом, вовлекая в свою орбиту такие концепты, как бытийность, ответственность, солидарность («соборность»), вселенскостъ, диалогизм и др.

В своем понимании традициональности (традиционального мышления) мы будем преимущественно опираться на традициологические идеи и трактовки, выдвинутые Вяч. И. Ивановым, М. Бахтиным, Т.С. Элиотом, Г.-Г. Гадамером, Г.В. Флоровским, В.Н. Лосским, Л.Я. Гинзбург, С.С. Аверинцевым, В. Бибихиным, а также видным современным традициеведом В.В. Аверьяновым, чьи теоретические обобщения имели решающее значение в тех аспектах нашего исследования, которые связаны с философией традиции. Привлекаемые нами параметры классичности/неклассичности авторитарности/диалогизма произвола/ответственной свободы (и т. д.) мыслятся здесь в качестве признаков, производных от базовых традициологических установок творящего субъекта. Постулируемое нами традициональное творческое сознание, с одной стороны, не может быть реализовано вне названных ценностно-смысловых шкал; но, с другой стороны, «общим знаменателем» всей совокупности рассматриваемых параметров (в избранном нами ракурсе) все-таки является целостное восприятие традиции, которое может принимать формы своеобразного ритуализма, реставрационизма, пассеизма, консерватизма, догматизма, нигилизма, отречения, святотатства, подчинения обычаю как спасительному внешнему «регламенту», а может стать свободным и осознанным приятием общего духовного наследия как универсального тезауруса и живого ядра культуры.

В кругу устоявшихся и вновь возникающих истолкований понятия «традиция» (от лат. traditio – передача, предание) правомерно выделить два концептуальных «полюса», которые можно условно назвать ретроспективным и проективным:

1) традиция как преимущественная обращенность в прошлое, к первоистоку, «прецеденту», образцу, к абсолютному «началу», ритуализированное повторение изначально данного, сохранение его в неприкосновенности[44];

2) традиция как направленный в будущее динамический процесс наследования, накопления, освоения, дальнейшего раскрытия и трансформации (реактуализации) первоначальных аксиологем и культурных «матриц».