– Ты и там при свете луны писать будешь? – насмешливо поинтересовался Федька Чюпин. Но Сашко относился к ночным стояниям серьёзно, многие поражались его способности не смыкать глаз во всю ночь.
Крепость жила уже размеренной устоявшейся жизнью. Изредка аборигены совершали вылазки, но стрельцы не позволяли им баловать. Ночь была густой и непроглядной, бледная луна пряталась за плотным слоем серых туч, лишь изредка показывая тонкий размытый серпик. Сашко задумался, обернулся в сторону города. Вот оно – новое поселение, его трудами возведённое и его тщением охраняемое. Внезапно он увидел свечение внизу: оно перемещалось и вздрагивало, словно капли воды на солнце. «Опять аборигены балуют. Ишь, стервецы, ночью вышли, пожгут город и труды понапрасну».
– Гей, тревога! – закричал что есть мочи Сашко. На других башнях откликнулись. Сашко подкатил ядро, зарядил пушку и выстрелил. Светящееся пятно внизу зашевелилось, растеклось в разные стороны. Все башни крепости осветились огнём, началась пальба. Конные и пешие стрельцы и дозорные выдвинулись навстречу непрошеным гостям. Забрезжил рассвет, в молочном тумане едва можно было различить раскиданные во все стороны тела. В эпицентре лежало чугунное пушечное ядро, Сашко поднял его. Пелена зарождающегося утра заколыхалась.
Бледные неясные лучи рассветного солнца лежали на сонной равнине. Гигантские металлические стрекозы приобретали чёткие очертания с каждым мгновением. Новый день вступал в свои права. В рассеивающемся тумане можно было различить две мужские фигуры, идущие навстречу друг другу. Что-то непривычное было в облике появившихся мужчин в серебристых комбинезонах. Один нёс чёрный шар, у другого сбоку виднелась шпага.
– Во имя жизни, Дар! – воскликнул Снег.
– А это не преступление, что мы изъяли из прошлого артефакты? – серьёзно спросил Дар.
– Изучим и вернём, это факты общеизвестные, никто оспаривать их наличие не будет, – твёрдо ответил Снег.
«А он изменился, неуловимо, но стал каким-то другим», – подумал Дар, оглядывая мощную фигуру Снега, – и мышцы рельефнее, и взгляд пронзающий, и сам весь, как сжатая пружина».
– Займёмся расшифровкой? – Снег испытывающе посмотрел на Дара.
– Пожалуй.
– Там так красиво. Какая жизнь ожидает Рядин впереди. И люди… смелые, сильные.
Снег снова стал прежним: оптимист, верящий в торжество разума.
– У меня есть донесение воеводы Рядина Пулохина, датированное 1677 годом. В частности он пишет: «…на городе кровля вся развалилась, и башни, и стены, и около города рву и иных никаких крепостей нет. И воровские люди ночною порою через городские стены для воровства лазят. Дворы и хоромы у городовых стен и башен поблизу – по сажени и по две – и от пожарного времени городовым стенам будет поруха».
– Дар, выходит, процесс исчезновения начинается практически сразу? – выдвинул гипотезу Снег.
– Не будем торопиться, исследуем все пласты существования и развития Рядина. Ты забываешь о роли личности в истории. Есть гипотеза, которая основывается на постулате: чем талантливее личности, тем выше вероятность того, что они возвысят город, тем дольше будет его жизнь.
– Зря я строил крепость, всё равно она разрушилась от времени, а люди ничего не сделали, – с сожалением сказал Снег.
– Город стал другим, он разросся, стали развиваться торговля и ремёсла, а его первооснователи стали впоследствии городскими обывателями.
