Затем, как поняла Филумена, на дороге произошли существенные изменения, бодрый голос мужа продолжил: – Привезу продукты! Кстати, а ты? В доме ничего съестного!
– Не переживай, Ванюша! У меня всё есть! Даже свежее молоко, творог и сметана.
Снова напряжённое: – Откуда? – Молчание. – Хотя! Девушка ты у меня деятельная. – Затем короткая пауза. И снова: – Хорошо тебе! Счастливая ты, мать! Завидую, ей богу!
Прощаясь, супруги послали друг другу словесные поцелуи. Филумена взглянула на свою новую знакомую. Матрёна Яковлевна, прикрывая рот, усиленно пыталась спрятать усмешку в концы светлого платочка.
Филумена задумчиво ещё раз взглянула на женщину.
– Не хотите составить компанию? Что-то такое вы мне сказали напоследок? Я невнимательно слушала, извините!
– Зовёшь меня в свой дом? – вместо ответа, кивнула куда-то вдаль Матрёна. Поджала губы. Потопталась на месте, о чём-то подумала. Неожиданно обронила:
– Прямо сейчас? Ну, давай, попробуем! Только вот кое-что прихвачу.
Филумена заметила, как Матрёна Яковлевна поспешно заворачивала в платок уже на ходу увесистую икону. Женщина, усевшись на переднее сиденье, рядом, вытащила из подмышки тугой свёрток. Развернула его на коленях, – Филумена удивилась в очередной раз, увидев тонкие, тёмно-жёлтые свечи, – такие продают в православных храмах. Матрёна стала быстро их перебирать, подсчитывая количество.
Филумена озадаченно воскликнула: – А это зачем? В доме есть электричество!
Матрёна в ответ, поджав губы, дёрнула головой:
– Хочешь, – выразительно произнесла травница, – чтобы я с тобой поехала? Тогда знай, без этого, – едва коснулась оклада иконы, собрав в горсть свечи для пущей убедительности, подняла руку, – в твой дом – ни ногой!
Автомобиль подъехал к кирпичной стене, загораживающей усадьбу от чужих глаз. Филумена вышла из машины, помогла выбраться Матрёне.
Та проворчала: – Иди первая! Что-то боязно мне!
В ответ Филумена усмехнулась, открыв багажник, немного повозившись, достала фонарик. Захватила сумку и направилась к дому. Красно-оранжевые блики заходящего солнца, весело отсвечивая окна пустующего дома, обещали на завтра немилосердную жару. Филумена, вдруг, ощутила, окончательно поняла: как здорово, что она оказалась здесь. Сумбурно принятое решение навестить будущее жилище, оказалось не таким уж легкомысленным. Кстати, заодно посмотреть, как справилась бригада строителей, – маленькая, всего три человека, – с частичным, элементарным ремонтом.
Бригаду тоже притащила сюда она, Филумена, несмотря на протесты мужа. Иван искренне настаивал: здание прекрасное, внутренняя отделка не требует переделки. И всё же. Ей хотелось иного. На первых порах, хотя бы, ну, чуть-чуть, внести что-то своё, касающееся только их семьи, очень личное, индивидуальное. Например, захотелось поменять обои, портьеры. Хотя бы в их, с Иваном, спальне, а заодно и в комнате дочери. Пришла в голову мысль соорудить из крупных камней в зале нечто вроде горки, для фонтана и цветов. Нет, Филумена не любила цветы. Ей нравились растения. Зелёные, с блестящими упругими листьями, они заполняли всю прежнюю квартиру. Бригаду из трёх человек рекомендовала хорошая знакомая. «Господи! – подумала она, глядя на фонтан, цветы, – и всё это я провернула за какую-то неделю! Ну и ладно! Вместо памятника, которого при жизни ни от кого не дождёшься, устрою себе уикенд! Здесь! На лоне природы, на свежем воздухе!».
