– Да нет. Давайте в моем доме соберемся.
– Светочка, а какой дом Ваш? – вежливо поинтересовался Владислав.
– Да вот этот. А на другой стороне дом Марины.
– Вот и договорились. Завтра в пять часов мы у вас! – Максим поцеловал руки дамам, Владислав приложился к ним вслед за другом.
Такси увезло галантных кавалеров в ночь.
Подруги немного растерянно смотрели вслед зеленым огонькам.
– Света, ты что-нибудь понимаешь? – задумчиво произнесла Марина.
– Как-то странно все. Тебе не кажется – какие-то они чересчур воспитанные? Прям, липкие от воспитанности!
– Ну да. Ладно, посмотрим, что завтра будет. Свет, я завтра часа в три к тебе приду, помогу подготовиться к вечеринке, – зевая, произнесла Марина.
– Хорошо, подружка. А сейчас – спать. Пока, пока! – махая рукой, Света отправилась к дому.
– Света, где у тебя ножницы лежат? – спросила Марина у подруги, – пакет со сметаной надо открыть.
– Посмотри на полочке возле микроволновки, – не отрываясь от нарезки помидоров для салата, ответила Светлана.
– На полочке, на полочке, – пропела Марина, – вижу салфетки, лупу, ножниц не вижу. А вот они! Свет, а зачем тебе лупа?
– Ты знаешь, иногда не могу прочитать, что написано на упаковках мелким шрифтом. А сейчас, как специально, все мелко печатают.
– Так очки купи, – посоветовала Марина.
– Да надо. Но что-то никак не доберусь, – махнула рукой Светлана.
– А я еще пока читаю мелкий шрифт, но иногда тоже плоховато вижу. Наверное, меня близорукость спасла от ранней дальнозоркости, – рассмеялась Марина.
– Мариночка, в комнате на комоде скатерть лежит. Застели, пожалуйста, её на стол, а я тарелки принесу.
– Угу, – ответила Марина, с аппетитом уплетая огурец.
Марина взяла скатерть, повернулась к столу и увидела на стене картину. Прижала скатерть к груди, подошла к картине и застыла. Это была последняя работа Петра Евгеньевича. Она не видела её почти три года, но картина опять поразила также, как в первый раз. Марина с упоением смотрела на корабль, рассекающий волны, брызги которых блестели на бортах судна, стёклах иллюминаторов. Казалось, корабль не плыл, а парил по волнам. На заднем плане, на значительном расстоянии от корабля, среди волн виднелась шлюпка. От картины исходило необъяснимое спокойствие и притяжение, возникало желание попасть на корабль, пройтись по палубе, зайти в каюту, посмотреть в иллюминатор на море.
Марина позавидовала пассажирам корабля, несущего их по волнам, в неведомые края, придвинулась ещё ближе к картине, пытаясь заглянуть в один из иллюминаторов и вдруг присмотревшись, увидела в двух из них лица.
«Ну, Петр Евгеньевич! Вот мастер! Я растяпа такая, в первый раз не заметила их. Петру Евгеньевичу было бы приятно», – подумала Марина, потом крикнула:
– Светик, а картина здесь висела, когда ты сюда приехала?
– Какая? С кораблём?
– Ну да!
Света вышла из кухни, прислонилась к дверному косяку, наклонила голову к плечу, посмотрела на картину:
– Нравится? Мне тоже. Здесь она висела. Я не перевешивала. Люблю сидеть на диванчике и любоваться на неё. Ты знаешь, просто уношусь в мечтах куда-то в неведомые края, и так легко на душе становится.
– Понимаю тебя, вздохнула Марина.
– Диванчик тоже очень удобный, хоть и деревянный. Тоже здесь стоял. Думаю, хозяева специально его сюда поставили.
– Диванчик – дело рук Петра Евгеньевича. Вот мастер был! Специально сделал такой небольшой, как он говорил «на двоих» для себя и супруги. Любили они сидеть на нём! Странно, что дочь его не забрала.
