В зоне риска. Интервью 2014-2020 - страница 28

– Если коротко: как проходят Ваши редакторские будни? По какому принципу Вы планируете текущий номер, будущие номера?

– Будущие номера планируются во всех газетах одинаково. Существуют планы отделов, которые ведут какие-либо направления. Они накапливают материалы, заявляют их в секретариат. Потом проходит предварительное обсуждение номера. В понедельник мы обсуждаем план предстоящего номера. В среду утверждаем этот план с поправкой на какие-то текущие события, какие-то пришедшие материалы. В пятницу, когда верстается номер, ещё раз проводится короткое совещание, на котором снимаются текущие вопросы и что-то оперативно вставляется.

– То есть, макет номера – это не догма, и туда можно даже в последний момент внести какие-то поправки?

– Конечно! Например, в понедельник, в день, когда номер практически готов, и остаётся добавить какие-то мелочи, один наш автор принёс короткое письмо к чиновникам, от которых зависит прокат фильмов о войне. Мы тут же это поставили в номер. В таких ситуациях мы всегда идём навстречу. Тем более при компьютерной верстке это сделать гораздо проще. Хотя я работал и тогда, когда был металлический набор, и если вдруг что-то надо было срочно поменять, это всё делалось тоже быстро, по отработанной методике. Также в то время существовала должность уполномоченного Главлита, цензора, который мог снять любой материал, если он в нём обнаруживал что-то несоответствующее правилам охраны государственных тайн, материал снимался фактически в день подписания номера в печать и быстро заменялся другим. Сейчас цензоров нет, точнее они сидят в других местах, в частности в мозгах и кошельках самих журналистов. Для оперативной перевёрстки существует фонд так называемых заиксованных материалов, из которого всегда можно взять примерно такой же по объёму текст, чтобы его поставить, сильно не сокращая.

– Юрий Михайлович, это Вы упомянули сейчас Вашу работу в газете «Московский литератор»?

– Да, я работал в газете «Московский литератор».

– Расскажите, пожалуйста, об этом периоде Вашей жизни: я нигде не нашла никакой информации. Вы пришли туда как поэт, а впоследствии стали работать журналистом? Как Вы стали главным редактором этого издания?

– Действительно, надо бы написать какой-нибудь «мемуарчик» на эту тему, может, и прозу… Вы мне это удачно подсказали. Я пришёл туда работать в 1978 году, когда решили возобновить выпуск газеты, закрытой на какое-то время по политическим соображениям. Наверху заподозрили, что в писательской среде «оттепель» может обернуться слякотью. К тому времени я был уже заметный в своём поколении поэт, но это же не профессия, это жанр, в котором ты работаешь как литератор, а по большому счёту – особое мировосприятие. Литератор широкого профиля может работать в качестве кого угодно. Поэтому писателю овладеть жанрами журналистики совсем нетрудно. Поверьте, гораздо проще, чем журналисту овладеть писательским ремеслом. Сначала я был корреспондентом, потом я стал ответственным секретарём, и в 1981 году меня назначили главным редактором «Московского литератора». Тогда я стал чуть ли не самым молодым главным редактором: мне было всего 26 лет. Несмотря на то, что газета имела статус внутреннего издания, её значение в культурной жизни было гораздо выше любой «многотиражки», – она оказалась на острие сложнейших идейных конфликтов того времени. Кстати, именно в «Московском литераторе» впервые, в начале 1979 года, был напечатан материал об альманахе «Метрополь», а уже потом появились статьи в «Литературной газете». Конечно, этот период дал мне большой опыт: после того, как ты пробыл главным редактором даже небольшого издания, уже можно работать где угодно. «Московским литератором» я руководил до 1984 года.