Вадим Козин: незабытое танго - страница 16

Легенда номер один. В Хабаровске якобы формировался польский корпус. Командование пригласило Козина дать несколько концертов в частях перед отправкой легионеров на фронт. Певец якобы хотел воспользоваться этим, чтобы каким-то образом вместе с поляками перейти на сторону врага. Абсурд? А то, что маршал Тухачевский «немецкий шпион», не абсурд?

Легенда номер два. Перед началом войны знаменитый певец Вадим Козин познакомился со знаменитой летчицей Мариной Расковой, своей поклонницей. Дружили, довольно часто встречались. Неожиданно выяснилось, что на знаменитую летчицу положил глаз Лаврентий Павлович Берия. Соперника было решено устранить. Похоже на правду? Похоже…

Легенда номер три. Когда Козину в спешном порядке было велено лететь в Тегеран, певец поставил условие – вывезти его семью, мать и сестер из блокадного Ленинграда. Кандидат в члены Политбюро, первый секретарь МГК ВКП(б) Щербаков пообещал выслать за родственниками певца личный самолет. И надо же было такому случиться, что именно в этот день в дом, где жили Козины, попала бомба. Мать и одна из сестер погибли. (Еще одна версия – умерли с голоду.) Козин, узнав об этом, крепко отматерил вождя, а заодно и все советское правительство. Такие вещи вожди не прощают… Эта версия, на мой взгляд, еще более похожа на правду.

И, наконец, легенда, рассказанная самим Вадимом Алексеевичем, в которую он сам свято верит.

♦ Вадим Козин:

Вызывает меня Берия, он тогда в Гранатном переулке, в особняке жил. Адрес, известный мне, ведь там и Дом звукозаписи расположен. И вот ведь что обидно, я сам туда пришел! Приглашают в кабинет, а там еще и Щербаков сидит, мрачный такой, опухший, точь-в-точь, как тогда Черчилля в «Крокодиле» рисовали. На самом-то деле Черчилль совсем не такой был, я-то его, вот как вас сейчас, видел. На стене кабинета картина – «Утро нашей Родины». Сталин в белом кителе и все такое прочее. Берия поздоровался, этак ехидно-ласково, порасспросил о житье-бытье, завел вдруг разговор о репертуаре. В частности, спросил: «А что ты по праздникам поешь?» А что мне было рассказывать? Я в политику никогда не вмешивался, а из «юбилейных» была у меня всего одна песня, она меня всегда выручала. Слова ее написал мой родственник поэт Придворов, известный под псевдонимом Демьян Бедный. Я ее и сейчас помню:

Это песня про Ленина, там в конце поется:

Я им эту песню и напел прямо в кабинете. «А еще?» – спросил Берия.

– Всё, больше ничего нет, – отвечаю.

– Ну, знаешь ли! Тебе надо что-то подготовить для него. – И указывает на картину. – Ты знаешь, он тебя любит, ему это будет приятно!

– Я лирический певец, – отвечаю, – и ничего больше разучивать и петь не буду!

– Не будешь? – ехидно усмехнулся Берия.

– Не буду, – почему-то с удовольствием ответил я.

– Не бу-у-дешь, – удивился Щербаков.

– Не бу-уду!! – откровенно передразнил его я. Черт попутал передразнить!

– Ну ладно, иди, – говорит Берия. – Будем считать, что разговор состоялся.

А Щербаков и головы не поднял, только шея у него побурела. Вот и все, что было, вот вам крест святой! Не простили мне вожди тона, который я себе с ними позволил. Щербаков не простил, что передразнил я его. А что для них человек, хоть бы и известный? Щепотка лагерной пыли, и больше ничего. После этого был у меня всего один концерт, и вот ведь ирония судьбы – в этом зловещем, проклятом НКВД! Запомнилось, что какой-то высокий чин все со мной чокнуться норовил и говорил со значением: «За ваше здоровье!» Остроумный был дядя, ничего не скажешь! А может, предупредить хотел, я ведь ни сном ни духом не ведал, что со мной будет.