Валентин Михайлович Пролейко - страница 47

2 ноября 1952 г.

Мое материальное положение дает крен. Отец теперь получает чистых 512 руб. и многим помочь мне не может. Присылает ежемесячно 100 руб., но я очень был бы рад, если бы он и этого не присылал, т.к. им самим не хватает. <…> И в довершение всего у меня несколько раз таинственно исчезали дома деньги, всего уже испарилось 370 руб. <…>

7 декабря 1952 г.

Давно не записывал: причина все та же – нет времени. В первых числах ноября у меня какая-то сволочь снова увела из чемодана 100 руб. Пришлось занять деньги и поработать. Работали с Петей Б. и Артемом Э. на овощной базе – таскали мешки с картошкой по 40–60 кг, за один день (6 ноября) заработали по 28 руб. Работа не очень легкая, но это, наверно, так показалась с непривычки. Петька говорит, что это легкая работа, и мы почти ничего не делали. <…> Ребята из нашей группы долго уговаривали меня принять участие в вечеринке. В конце концов, я согласился и теперь не жалею. Было очень весело, я даже начал танцевать (сразу и, говорят, неплохо). Первый танец, который мне удался, – квикстеп «Иоганна».

С Петей мы теперь почти все время вместе. Иногда бывает очень трудно, особенно ему, но мы все время стараемся друг друга поддерживать и морально и физически. У него недавно был такой период, когда он почти совсем отчаялся. Питался он тогда таким способом: из своих денег брал один рубль, у кого-нибудь из товарищей просил 15 коп. «на автомат» и на эти 1 р.15 к. покупал батон, которым целый день питался. Кроме того, он все время ходит в рваных ботинках, которые не поддаются никакой чистке. Ему очень трудно, но он очень хороший парень, и многие его друзья стараются ему помочь. Я как-то ему напомнил русскую пословицу: «Не имей сто рублей, а имей сто друзей». Действительно, один из его товарищей второй уже раз выхлопатывает ему небольшую безвозвратную сумму в профкоме. Слава Снесарев со своей матерью передали ему небольшую посылку. В общем, пропасть ему не дадим, и сами, конечно, не пропадем. <…>

5 января 1953 г.

<…> Для меня Новый год начался паршиво. Общежитие в Жаворонках еще не получил, а находиться в компании с моим «милым дядюшкой» нет никакого желания. Ежедневно приходится думать, где сегодня ночевать. Несколько раз ночевал у Петьки на даче, которую мы с ним за царивший в ней порядок прозвали «гальюн». Придется привыкать и к этому.

17 января 1953 г.

Ну, дрянь дело. Как у нас говорят, горю, как швед. Первые три экзамена сдал на трояки. <…> Да, увял я сильно, главное, обидно то, что результаты моих экзаменов хуже, чем у самых тупых членов нашей группы. Я, правда, сейчас не очень много учу и положение у меня не очень хорошее, но можно было бы добиться лучших результатов. Конфликт с дядюшкой постепенно улаживается. Он, кажется, начинает понимать, что глупо обокрасть человека, а потом его же облаять. Пять дней назад в «Правде» было интересное сообщение о раскрытии шпионской банды врачей из Кремлевской больницы. Большинство из них евреи. В связи с этим в эти дни можно было наблюдать, как группы людей (чаще всего подвыпивших) ходили по улицам и орали: «Бей жидов, спасай Россию». Машину, в которой ехала мать моего знакомого (русского), остановила толпа и предложила ей вытряхиваться: мол, хватит, повозили Коганов. И вообще настроение у многих антисемитское. Правда, в одной знакомой мне семье во все это не верят и объясняют чудовищными махинациями нашего правительства. Главу этого семейства в свое время арестовали (он был видный ученый), теперь он умер в тюрьме. Наши арестовали в 1949 г довольно крупную группу ученых. Черт их знает, пожалуй, они и правда заслужили этого, хотя и жаль, что мы лишились сразу группы ученых-специалистов. <…>