Валентин Михайлович Пролейко - страница 70

27 августа 1967 г.

«Большому балету – большие скидки». Ира З. и Рада – скрипачки из ансамбля скрипачей Б[ольшого] театра. Знакомлюсь с М. Ростроповичем[61] («Слава») – блещет остроумием, сыпет анекдоты. Обстановка обычная для балета и театра: безалаберно, остроумно, весело, выпивка, анекдоты, острые тексты, ул. Св. Лаврентия превратилась «Св. Еврентия» (правильно, продавцы многочисленных магазинчиков – евреи, и почти все говорят по-русски). «По Еврентию идет великий шмон»: все 400 человек из театра гребут тряпки. 400 тряпок на 400 долл. «Умирающий леб-лядь». «Судак в маринаде» стал «Мудаком в серенаде»; на вопрос: «какой язык вы освоили в Канаде?» – «Бараний» (консервы). В день отъезда «хорье» сдавало в багаже большие тюки, а певец Мазурок, получивший в Монреале 1-ю премию 7500 долл. взывал: «Неужели нельзя принять лишние 5 фунтов у великого певца?». Все это каламбурно и довольно весело, но когда они наконец уехали мы с Анат[олием] облегченно вздохнули.

Приехал акад. Жаворонков[62] с женой. Мы его встретили лозунгом на коне «Да здравствует МХТИ!» Старик очень растрогался

2 сентября 1967 г.

Нет здесь работы тяжелее, чем водить наших начальников. Им все неинтересно, они все видели, их ничем не удивишь. Очень выразительны их вопросы – откуда большинство из них?! Такие как Горшков[63], Панкин[64], Чуканов среди них исключение. Последняя группа особенно хороша. Даже в индейской резервации один из них сказал: «Я все видел в Гвинее», а знаменитое «Эхро», а «кто такой Кодак?» И т.д.. Местное начальство перед ними трепещет и в основном того же поля: никаких духовных запросов (в этом смысле некоторое исключ[ение] Ковалев), бездельники уникальные (чего стоит один только пом[ощник] директора), а есть среди них один просто грязный подонок, подл и низменен насквозь. Легко представить, какой пост он занимал 20 лет назад и раньше, а ведь уцелел же. Его все ненавидят, но боятся (такие еще имеют силу – вот бы ему эту книжку в руки!) Последняя группа очень капризна, исключение, может быть, составляет Толкунов Лев Николаевич (гл. ред. «Изв.»), остальные демонстрируют свое невежество даже в павильонах (у итал[ьянского] долго добивались у гидессы, чем Рафаэль лучше Эреро – автора павильона). Как получаются такие люди?! Куда они нас приведут?!

6 сентября 1967 г.

Г. Монреаль. Итак, ровно полгода я в этом г. Монреале. Ира пишет «Ну и загремел же ты!» – ее последнее письмо совершенно на нее не похоже – решительное, самостоятельное и с очень трезвым взглядом на жизнь. Что дали мне эти полгода?

– Я узнал «свободный мир» с большими возможностями удовлетворить за доллары, яркий и рекламный, с фильмами и книгами, со «свободой», когда после разговора с русским к местному жителю приходит с визитом сыщик. – Я узнал всенациональный мир EХРО-67, где рядом с Югославией расположен Тринидад, а рядом с Японией Голландия, где выступает Modern Jazz Quartet и орк[естр] с Ямайки, девицы Go-Go и хор Пятницкого.

– Я встречался с кучей интересных людей (Новотный, Полянский, Тодеров, Келдыш, Реза Пехлеви, Вернер фон Браун, Ленарт, Школьников и еще большей кучей менее интересных людей (иногда более интересных: Панкин, Соцков) и совсем неинтересных (лидеры) людей.

– Я мало, к сожалению, усовершенствовал свой английский и почти не сдвинул свой французский, но свои обязанности (которые росли по мере того, как дирекция наглела) выполнял честно.