– Изольда, ты так Свята уездила, что он уменьшился в размерах? – хихикнул кто-то, но тотчас спрятался за дверью.
– Чего уставились? Помочь не желаете? – помахала дверной ручкой девушка. – Смельчаки поострить, выходи по одному!
Все знали её не первый день и приближаться не решались. Головы исчезали, двери захлопывались. Изольда со всей дури пнула дверь.
– Ты чего буянишь опять? – раздался голос Любы за спиной Изольды.
Девушка обернулась, но глаза наткнулись на уже знакомую коробку с логотипом цветочного магазина.
– Игнат, подержи. Чего зря стоишь? – и девушка вручила коробку молодому человеку.
Надо сказать, что за последний месяц Люба сильно изменилась. Она словно выросла на пару сантиметров. Плечи развернулись, взгляд стал уверенным, голос звонче. Она перестала носить дурацкие очки, и от этого её милое личико только выиграло.
Девушка не раз ловила на себе заинтересованные взгляды. Но на корню обрубала всякие поползновения. Люба закрыла своё сердце, как сказала подругам, на перезагрузку. Одному Игнату как старому товарищу и вредителю, позволительно было приближаться к ней. К нему Люба относилась как к подружке.
– Ручка сломалась, – Изольда вложила её в руку подруги. – Видишь, не захотела открываться и сломалась. Вредная, как моя жизнь.
– Сама, небось? – Люба постучала в дверь.
– Почём я знаю? Всё на соплях. Хлипкое и хрупкое, как моё женское счастье. Оно тоже казалось крепким. Хлоп. И нет. Сдулось, лопнуло, сломалось, – Изольда скрестила руки на груди и печально поморщилась. – Вот так и молодость прошла.
– Молодость, чего тут топчетесь? Кто дверь тараном выбить пытался? Изольда, признавайся! – Вера вопросительно рассматривала подруг, выглянув из комнаты. – Не представляете, сколько вопросов сейчас пронеслось у меня в голове.
– Домой нас пустишь или тут поболтаем? – спросила Изольда, уперевшись на косяк плечом.
– Девушки-красавицы, можно я коробку внесу всё-таки. Она, конечно, не такая тяжёлая, как Изольда, но спина у меня не казённая. Говорят, что крылья стали прорезаться.
Вера посмотрела на коробку: «Откуда?»
– Люба дала подержать, – ответил Игнат, поморщившись.
– Люба, ты цветочный магазин решила открыть? – поинтересовалась Вера, показывая рукой на три такие же коробки.
– Я? – удивилась Люба, разглядывая остальные. – Это откуда?
– Тебя надо спросить, а не нас. Вот, Игнат, принёс тебе чахлый букетик, – констатировала Изольда.
Вера подошла к ней и ткнула подругу в бок.
– Чего пихаешься? Я тебе сейчас так пихну, – Изольда сняла с себя верхнюю одежду и повесила в шкаф. – Ей хоть чахлый да букет, а мне даже задрипанного цветочка не подарили. Игнат, давай снимай рубаху, ботики и животом ложись на мою кровать. А я пока переоденусь. Только не оборачивайся. Иначе, считай, что спина тебе будет уже ни к чему.
Игната дважды просить не пришлось – он строго следовал указаниям Изольды. Девушки моргнуть не успели, как парень вытянулся на кровати. Он положил руки под голову и принялся изучать стену напротив себя.
Изольда попросила Веру найти мазь для спины, а сама в это время стала переодеваться:
– Почему? Ну почему эти молнии на платьях – испытание не для слабонервных? То они в таком месте, чтобы точно было рукой не дотянуться, хоть буквой «зю» загнись, то тугие и зажёвывающие ткань – фиг расстегнёшь без плоскогубцев. Бесят, – пыхтела девушка, пытаясь расстегнуть застёжку на боку. Та ни в какую не поддавалась. Изольда взревела, – Вера, тащи плоскогубцы, у меня клаустрофобия начинается!
