Пройдя мимо двух лениво прохаживающихся у ворот стражей, отец и сын быстро свернули на просёлочную дорогу и вскоре углубились в лес. Вальгард обожал это место. Здесь не было глупых соседских ребят, слух не резали крики торговцев и не слышно было бряцанья доспехов стражи. Оказываясь в лесу, мальчик чувствовал, что попал в какой-то другой мир. Мир покоя и тишины, разбавляемой только пением птиц и скрипом вековых деревьев, едва накреняющихся при каждом порыве ветра. Поговаривают, правда, что и дикого зверья тут немерено, но это Вальгарда не пугало: родители заставили его выучить простенький заговор на отвод глаз, чем мальчик одно время любил развлекаться, сначала поддразнивая стаю собак, уже готовых на него наброситься, а затем наблюдая, как они трусливо разбегаются в разные стороны, едва он произносит первые слова заклинания.
– Достань пока толчёные листья танацетума и настой из крыльев летучих мышей, – распорядился отец, остановившись на опушке леса и опустив на землю заплечный мешок. – А я пока… Соберу остальной материал.
Вальгард послушно кивнул, опустившись на колени и ослабив узел на горловине. Шкатулка была очень старой, мама говорила, что она в их семье уже пять поколений. Мальчик завороженно провёл пальцами по выгравированным, потемневшим от времени завитками, в сотый раз пытаясь разобрать буквы-закорючки. Мама говорила, что вместе все эти слова являются сильным заклинанием, поэтому их ни в коем случае нельзя произносить вслух. Вальгарду это казалось ужасно интересным, но, увы, пока он так и не преуспел в расшифровке. Надавив на скрытый паз, он с тихим щелчком открыл шкатулку, с упоением вдохнув резкий запах трав, от которого немедленно захотелось чихнуть.
– Танацетум… – задумчиво прошептал он, быстро перебирая миниатюрные склянки с пожелтевшими бирками. Отец говорил, что шкатулка заговорённая и достать нужные ингредиенты может только её хозяин. Для непосвящённого она, скорее всего, или окажется пустой, или вовсе исчезнет.
Увлекшись поисками, Вальгард даже не сразу заметил возвращение отца, пока тот не плюхнул на землю тушку лисы и ворона.
– Я не нашёл, – виновато потупился мальчик, протянув шкатулку отцу.
– Потому что не знаешь, что на самом деле ищешь, – улыбнулся тот, ловким движением, практически не глядя, достав нужные пузырьки и закрыв шкатулку. Вальгард обиженно насупился, но сдержался. Слишком уж любопытно было взглянуть, что собирается делать отец.
– Ритуал жуткий, – предупредил мужчина, выставляя свечи в круг. – Когда я первый раз увидел, мне месяц снились кошмары. Уверен?..
– Да! – с горящими глазами кивнул Вальгард, наблюдая за действиями отца.
Расставив свечи, Винсент расстелил в центре ткань с уже заранее нарисованной на ней Печатью одного из демонов. В центре он положил свёрток, оказавшийся ребёнком лет трёх с жуткими, сине-чёрными прожилками по всему телу. Слева он уложил тушку лисы, справа ворона. От отражения неба в широко распахнутых глазах животных Вальгарда вдруг замутило, и он судорожно вдохнул холодный лесной воздух. Нельзя показать свою слабость перед отцом.
Склонив голову, Винсент тихо начал произносить заклинание, едва шевеля губами. По спине Вальгарда пробежала дрожь, то ли от ветра, то ли от собственных мыслей. Отец выспрашивает разрешение на проведение ритуала у Темнейшего Принца. Мальчик толком не знал, кто это, но предполагал, что это Бог. Только другой, которому не принято возводить храмов.
