Откинув волосы за спину, бросила быстрый взгляд на лицо Максима: поймала горящий взгляд и нерешительно обхватила ладонью член у основания. Медленно провела по всей длине. Ощущения просто непередаваемые – под такой мягкой, бархатной на ощупь кожей такая твёрдость желания. Он слегка подрагивал, пульсировал. Медленно, чуть касаясь, круговыми движениями растёрла выступившую жемчужную каплю по гладкому, горячему навершию и, наклонившись, провела по головке языком.
– Лииия, – донеслось до меня протяжное, побуждая на более решительные действия.
Вспоминая ранее увиденное в фильмах, ласкала его, проводя по всей длине языком, обхватив губами, подалась чуть ниже, вызвав сорвавшийся глухой рык, сменившийся стоном на мои более глубокие ласки.
Не сдержавшись, Максим начал двигаться бёдрами мне навстречу, дыша рвано, издавая яростные стоны, от которых у меня сладко скручивало напряженным возбуждением внизу живота. В какой-то момент мир у меня перед глазами перевернулся, и я оказалась лежащей на спине с широко раскинутыми бёдрами, между которых навис Максим.
Тяжело дыша с рыком: – «Моя», яростно впился в губы и, двинув бёдрами, одним движением погрузился в моё лоно. Выпив мой вскрик, сменившийся стоном, не отрывая от меня взгляда, двигался быстро, мощно, заставляя выгибаться телом, вскидывать бёдрами навстречу его движениям, до сладкого, безумного пика скручивающего сознание сначала в тугой узел и тут же взрывающего фейерверк наслаждения.
– Во сколько ты уезжаешь?
Мы сидели на кухне. Весьма плотно позавтракав и я откинулась на спинку стула.
– В три ночи за мной приедет машина.
Отвернувшись к окну, грустно кивнула. За стеклом уже расплескался солнечный день, только радости он не дарил. Проснулась от приглушённого голоса Максима, закрывшегося на кухне, чтобы не разбудить меня и обсуждавшего детали отъезда.
– Иди сюда.
Посмотрела на него и покачала головой, грустно улыбнувшись. Тогда он сам встав, подошёл, подхватив меня на руки, вернулся к своему стулу. Нежно касаясь костяшками пальцев моего лица, провёл по скуле, обвёл контур губ и, ухватив за подбородок, приподнял лицо.
– До трёх ночи осталось не так много времени. Давай не будем его омрачать грустью и печалью?
И мы старательно обходили в разговорах тему его отъезда. Всё оставшееся время, даря друг другу ласки, прикосновения, лёгкие касания и волшебные взрывы яркого наслаждения. Это был не секс, мы занимались любовью! Каждое касание, поцелуй был наполнен сжимающей сердце нежностью, когда хочется не брать, а только дарить наслаждение любимому и я чувствовала в ответ от Максима то же самое, видела наполненный нежностью взгляд. Старательно запоминала каждую минуту, секунду, проведённую рядом с ним, и также старательно отгоняла постоянно подступающую к сердцу болезненную тоску от предстоявшего расставания.
Боль разлуки, ярко алым цветком от сердца раскинула свои лепестки по всему телу, резанула так, что не хватало дыхания, выкручивая внутренности заставляла судорожно открывать рот. Я даже боялась моргнуть – не отрываясь, следила за удаляющейся по дороге машиной, которая через несколько мгновений превратилась в точку и исчезла из виду.
Максим привёз меня к воротам учебного комплекса ближе к трём ночи, и уже сюда за ним приехала машина, чтобы отвезти его в аэропорт. Кивнул на прощание сторожу, который должен меня проводить внутрь и потом к общежитию.
