– Ты же в «Юность» ездил, да? – уточнил он, открывая свой выдвижной ящик в столе.
– Так точно.
Меркулов достал из ящика свою версию листка А4 с фамилиями, написанных от руки. Напротив выписанных инициалов стояли «плюсики», и, сверяясь с карточками из стопок, Меркулов сделал пометки в виде знаков вопроса и других «плюсиков» в распечатанном списке Казначеева. Затем вручил листок со сделанными пометками обратно своему подчиненному.
– Мне сегодня инструктора звонили оттуда, жаловались, что ты «инвесторов» валил.
Глаза Казначеева слегка выпучились от такой претензии.
– Простите, кого?
– Скажи, ты какой раз экзамены принимаешь? – в голосе Меркулова начала прослеживаться накипающее недовольство.
– В этом отделении – первый.
– В этом отделении понятно, а вообще? За всю службу? – Меркулов начинал понемногу багроветь.
– В Центральном округе пару раз принимал теоретические экзамены, когда Вы ушли.
– Степка, помнишь ту гоночную движуху во втором бате7? – выдохнув, спросил Меркулов. Само собой, Степан помнил ночные заезды как вчерашний день, а также печальные последствия за их с Алексеем азарт. Начальник начал пояснять, что здесь «благотворительная схема» работала в похожем ключе, с той лишь разницей, что она не имеет таких рисков и отработана еще со времен ельцинских извинений в новогоднюю ночь. Не говоря уже о размерах этой самой «благотворительности» …
– Я кое-как объяснил инструкторам, мол, человек новый, не сразу понял, что к чему. Литвинов, собака, меня тоже подставил…
– Альберт Сергеевич, разрешите возразить. Это ведь неправильно. Если Ваше отделение выдаст удостоверения таким растяпам, как Бирюков и Прокофьев, которые не отличают встречное и попутное движение, Вы подвергнете жизни как новых водителей, так и уже опытных. Я уже не говорю о пешеходах. А это плохая статистика на наше ведомство. Оно нам нужно?
Глаза Меркулова закатились чуть ли не вовнутрь.
– Степка, ты меня не понял. То, как он будет ездить после получения прав, нас не касается. Ты вообще видел, в каких условиях мы работаем? Какое у нас оборудование, какая у нас штатка? Гражданские почти каждый день перерабатывают по 2, а то и по 3 часа, и им за это никто не доплачивает. Кроме того, они еще и каждый день выслушивают недовольства граждан, потому что эти, извини меня, идиоты документы не могут нормально собрать и принести. А благодаря вознаграждениям у меня есть хоть какая-то возможность простимулировать сотрудников. Ты же не думаешь, что я забираю все себе…?
– Ни в коем случае, Альберт Сергеевич, – успокаивающе обнадежил его Казначеев. – И все-таки это неправильно. С каждым годом финансирование органов внутренних дел остается одной из самых больших статей…
– Какое к черту финансирование! – выпалил Альберт и непроизвольно встал со стула. – Разуй глаза, Степа, до начальников отделений, до таких, как я, твое финансирование не доходит. Ты можешь себе представить, что даже опытный водитель может рано или поздно позволить себе вольность и создать аварию на МКАДе или «трешке»8? А некоторые, особенно девушки, получают права и оставляют их в прикроватной тумбочке, потому что боятся за руль сесть, их мужья везде катают, и им по кайфу. Желающие получить права всегда будут, и они будут… жертвовать столько, сколько им скажут…
– Альберт Сергеевич, в таком случае я не хочу участвовать в этой схеме. У меня есть Регламент, я ему и следую, – на этой ноте Казначеев встал из-за стола и вышел из кабинета.
