Вам не перезвонят - страница 68

– Егор, ты хоть понимаешь, что пересесть с руля за бумажки – это не колеса на «Мазде» поменять?

– Да я вроде грамотно печатаю….

– Одной грамотной печати в редакторе недостаточно, программа и так за тебя поправляет совсем грубые ошибки. У тебя есть какой-либо документ, в котором отражена твоя квалификация как делопроизводителя?

– Нет. У меня только диплом по маркетингу.

Казначеев начал что-то активно выскребать на клочке бумаги, параллельно беседуя с Клыковым.

– Очень хорошо, что ты окончил это направление, иначе бы я попрощался с тобой сию же минуту. Без высшего образования и военного билета в государственные органы попасть точно не выйдет.

– Если понадобится, я поступлю на магистратуру по этому направлению.

– Во-первых, ты еще не устроен в отделение, чтобы так рассуждать. Во-вторых, сейчас по этому направлению учат не так эффективно в государственных вузах, лучше поступить на специальные курсы по деловой переписке, где обучат быстрее и лучше, – Казначеев откинулся в своем большом кожаном кресле. – Итак, Егор, что такое документ?

Клыков едва выдерживал шквал вопросов, которыми Казначеев засыпал его в ходе собеседования – помимо раскрытия основных терминов, касающихся делопроизводства и архивоведения, Казначеев уделял большое внимание пониманию кандидатом нормативно-правовых актов, регулирующих документооборот как на федеральном, так и на местном уровне.

Ты же не думал, Егорка, что, увидев знакомое лицо на собеседовании, перед тобой расстелют ковровую дорожку и скажут: «Ты ошибся дверью, тебе сразу в кадры»? Ты пришел устраиваться не в интернет-магазин, а в госучреждение.

После проведения устной части, Степан решил расспросить Егора на предмет его намерений об устройстве на работу, связанную с таким нудным и рутинным занятием, как перебирание бумажек и составление однотипных документов – после гоночного прошлого, когда «Ночные всадники» были расформированы, и все стритрейсеры залегли на ту или иную глубину, Егор уехал к родителям за границу, объясняя свои мотивы «пережиданием бури» и «формированием материального плацдарма» путем сдачи своей свежеприобретенной студии. Часть дохода он переводил с российского счета на иностранный, принадлежащего отцу, в качестве компенсации за оккупированную территорию. Глава семейства, в свою очередь, договорился со своей компанией (она занималась логистикой) о внештатном трудоустройстве сына – в свое время сынок позаботился о знании английского и навыках работы в программах «MS Office», с которыми помогал отцу в подготовке презентационных материалов и переводе материалов на русский и английский языки.

О времени, проведенном в клубе «Ночных всадников», он не стал рассказывать родителям.

– К слову о клубе, ты и правда расстался со своей «Маздой» …? – Казначеев решил капнуть в этом моменте.

– Конечно, не мог же я подвергать других опасности.

– А расскажи, как ты избавился от машины?

– Ну в смысле как… Также сбагрил на металлолом.

– А где именно?

– Думаешь, я помню? Где-то за Реутовым…

Казначеев на это лишь загадочно промычал и пробурчал «ясно».

Казалось бы, идеальный расклад вещей – подрабатывай себе клепанием слайдов и переводами, счет хранится в безопасном месте. Но из-за политических событий, произошедших в 2014 году, компания ограничила поставки в Россию. Как следствие – прибыли стало меньше, в предприятии начали пересматриваться штатная структура и оклады сотрудников. Перед отцом Егора встал непростой выбор – либо сохранить зарплату главе семейства за счет приостановки выплаты вознаграждения Егору, либо оставить все как есть, но тогда труд отца будет оплачиваться меньше. Переводом в другие подразделения руководство не могло предложить – в них ситуация была не лучше, чего уж говорить о вакансиях в других компаниях-партнерах. Взвесив все «за» и «против», семья пришла к компромиссу – Егор вернется в Москву со всем нажитым, и начнет свою профессиональную жизнь с нуля.