Одет Этьен… Ну, не так чтобы плохо. Башмаки у него новенькие, приятно поскрипывают при ходьбе. Штаны чистые, без заплаток, рубаха тоже не старая, поверх – шерстяная куртка приятного цвета лаванды, я бы сама от такой не отказалась. А что еще нужно жителю уютной и далекой от столичных дрязг провинции? Да ничего!
Он напустил на себя серьезный вид.
– Ну, что тебе Алиса рассказала?
– Эмм…
– Ты домой идешь? – быстро перебил он, – позволь, я тебя провожу.
И ловко пнул гуся, изволившего усесться на мостике.
– Пойдем.
Разведя в стороны руки и стараясь не смотреть на копошащихся в луже хрюшек, я осторожно пошла по доске. Достигнув другого берега, обернулась к Этьену и выпалила:
– Алиса увидела в чашке с кофейной гущей, что я выйду замуж за короля эльфов!
Мой кавалер вмиг приуныл и пробубнил что-то вроде – ты из благородных, что в этом странного.
– Брось, Этьен, – я взяла его за руку и потащила вперед, – я совершенно не верю в то, что судьбу человека можно увидеть на дне старой чашки.
Солнышко припекало. Ярко зеленели шелковые травинки, наперебой лезущие из земли. Возились в навозной куче воробьи, и нежно шептались молоденькой листвой яблони.
– Алиса не ошибается, – мрачно заметил Этьен, – если она так сказала, то…
– А еще она несла чепуху про трон в темном царстве. Тоже, скажешь, надо верить?
Он пожал плечами, подкатил глаза.
– Мне бы не хотелось, чтобы ты выходила замуж за эльфа.
Я насторожилась. Не слишком ли хорош этот день для того, чтобы выслушивать признание в любви от сына мельника?
Но, к счастью, краснеть и смущаться не пришлось – ни мне, ни ему. Потому что, в очередной раз пригладив волосы, парень изрек:
– Я слышал много страшных историй про эльфийский двор.
– Да ты что? И каких же? Этьен, они же светлые эльфы! Темных давным-давно извели…Ну, помнишь, нам еще старуха Ньель рассказывала, как темных гнали на край света?
В глазах моего кавалера появилось выражение превосходства, какое может чувствовать взрослый мужчина, вкусивший жизни. В отличие от меня, Этьен бывал в тавернах, а потому обретенный жизненный опыт уже не раз светился на его добродушной физиономии то замечательным фингалом, то ссадиной.
Бесцеремонно схватив меня за локоть, он зашептал:
– Полон дворец нежити! Давеча в деревню заходил бард один, такого рассказал, жуть просто… Вроде как эльфийский правитель уже давно заключил договор с Некролописом…
– Некрополисом, – поправила я, разглядывая запылившиеся носки башмаков. Они отчаянно просили каши, надежды же на новые туфли были весьма призрачными.
– С Некролописом, – повторил, волнуясь, Этьен, – и те… Ну, нежить всякая – теперь отряжают послов к эльфийскому двору.
– Ну и что с того?
Из-за живой изгороди показалась ветхая стена моего родового замка. Кладка потрескалась, строительный раствор кое-где осыпался – жалкое зрелище! И все же эта развалюха оставалась моим единственным и в какой-то мере очень любимым домом.
– Как – что?!! – возмущенно воскликнул Этьен. В его зеленых глазах светилась собачья преданность. – Тебе надо убежать из дому!
– Чтобы не выходить замуж за эльфийского короля? – я подозрительно воззрилась на будущего хозяина мельницы. На сумасшедшего вроде не похож, а там – кто знает?
– Именно! – воссияв от восторга, подтвердил Этьен.
Мне показалось, что на сей раз беседа наша зашла в тупик. Да и что можно сказать молодцу, который верит каждому слову деревенской гадалки?
