Карась, выглянув в этот момент, заметил, как за окном шевелится что-то темное, потом за стеклом зависло бледное пятно с горящими глазами, покрутилось и исчезло. Раздался скрежет, как будто чьи-то когти царапают снаружи камни стены. На самом деле жулики, достав инструменты, примерялись к раме. Но как известно, у страха глаза велики, а у Поликарпыча еще и воображение было богатое.
— Мамочки! — Потускневший всей чешуей от носа до хвоста рыбех съежился в аквариуме и, пытаясь свистеть тихонько, покатился на тележке к двери. Только выехав в коридор, он с воплем «Генрих!» засвистел как кипящий чайник и со скоростью гоночного болида понесся по коридору к комнатам вампира. По дороге этот стритрейсер чуть не сбил вовремя прижавшуюся к стене троллиху.
Зельде очень хотелось познакомиться с поваром, мастерство которого впечатлило ее на ужине. Девушка решила поискать его на кухне, но, провожая взглядом лихача, отметила про себя: «Пожалуй, с пустыми руками тут небезопасно».
А поскольку от нервов у нее, как и у всех представителей расы троллей, было одно лекарство — еда, она, взяв из комнаты небольшую увесистую дубинку, решила, что лучше ходить вооружившись.«Заодно посмотрю, как там все устроено, — рассуждала она. — Неизвестно ведь, что за конкурсы будут».
А паникующий карась, домчавшись, чуть не разбился о дверь, едва успев затормозить. Тележка ощутимо стукнулась о препятствие, и часть воды из аквариума выплеснулась вперед. Хорошо, что наш «Шумахер» успел нырнуть, а то вампирскую дверь украшали бы не только художественно стекающие мокрые струйки, но и одна расплющенная золотая рыбка.
Вынырнув и переведя дыхание, несчастный напуганный Поликарпыч взвыл под дверью Кронова как пожарная сирена.
— Ге-е-енрих, Ге-е-енрих, спаси меня-а-а! А-а-а-а!!! — истошно вопил он мартовским котом, таращась в ту сторону, откуда приехал. Ему казалось, что та жуть из окна обязательно кинется за ним в погоню.
А в комнате,из которой сбежал сломя голову перепуганный Карп, скрипнула, открываясь, рама балконной двери, и настороженно прокравшиеся туда воришки озадаченно осматривались, гадая, куда они попали.
— Корик, тут что-то не так. — Хефа, метнувшаяся в спальню, вернулась и застала мужа стоящим на стуле и жадно поедающим печенье из вазочки на столе. — Корик! Ты чего делаешь, паразит?!
— Отстань, я ем, — пробубнил мужчина, закидывая в рот еще парочку печенек и вытаскивая из вазочки грушу. — Опять тебе все не так! Бери вон что собиралась — и валим. А я хоть пожру.
— Корик, там пустой шкаф! В ванной ни кремов, ни шампуней, и даже зубного очистителя нет. Да перестань ты жрать! — Подскочив, нервничающая женщина дернула его за штанину плотного черного комбинезона. — Все выглядит так, будто тут никто не живет! А стол накрыт!
— И чего? — Корик дернул ногой, пытаясь освободить брючину из ее цепких пальчиков. — Тебе чего, мазюкалки нужны? Так бери те штуки с камина, продадим и купим. Одежонка этих дылд все равно тебе не по размеру, если только камешки спороть, но тогда попадемся. Слишком заметно, искать начнут. — Он потянулся к бутылке с вином.
Разозленная жена уже обеими руками дернула его вниз.Стоявший на цыпочках мужчина потерял равновесие и, зацепив со стола серебряную десертную вилку, с недоеденной грушей в руке упал со стула на мягкий ковер.
Отскочившая Хефа, ругаясь, подняла яркую брошюрку, выпавшую у него из кармана.
