Вампир в наследство. Будьте осмотрительней в социальных сетях - страница 8

Мы с графом Андреем, как и нынче, приезжали на карете и, заплатив кучеру полагающееся ему жалование, торопились в особняк, где уже начинали собираться гости, звучала прекрасная музыка. О, Иван Дудинский отличался отменным вкусом и приглашал всегда самые лучшие оркестры в свое собрание. Так и в канун 1815 года у него играли приглашенные московские скрипачи. Музыка была ненавязчивой, а просто создавала чудесную атмосферу праздника. Особенно я любил Моцарта. И в этом мои вкусы совпадали с князем Дудинским. Мы с Андреем, взяв по бокалу вина, решили уйти подальше от входа, где на меня, статного улана, да еще и при орденах, уже начали заглядываться какие-то дворянские куколки-дочурки. Друг мой, как ни странно, страдал от неприметности и невзрачности, был он невысокого росту и немного лысоват уже в свои двадцать пять. Потому, несмотря на не меньшие заслуги на службе, девушки в первую очередь смотрели именно в мою сторону. Да, от гордости не умру, в сторону высокого широкоплечего молодца с густой русой челкой и, как обо мне писали в своих альбомах дамы, огромными серыми глазами, в которых можно утонуть, словно в омуте, девушки смотрели с большой надеждой на скорое замужество. Я бы такой вакханалии эпитетов в рассказе о себе, точно бы, не позволил.

Мы с графом Андреем предпочитали некоторую игру с юными дамами. Являясь оба отменными танцорами, мы не стремились знакомиться во время танцев, что считалось для родителей прекрасных девушек лучшим способом отдать их красавиц замуж за именитых женихов. Не сказать, чтобы я совсем не хотел жениться. Мне не хотелось жениться на глупышках, которые только и умели, что писать ерунду в альбомах, играть заученные этюды на рояле и надоедать болтовней на французском. Мне было бы скучно сидеть вечерами в гостиной и восторгаться, что моя жена выучила еще одно стихотворение французского поэта. Хотя, многие дворяне были от этого на вершине блаженства. Конечно, меня, как истинного дворянина, с ранних лет мучили сим гнусавым и противным моему духу языком, я по привычке вставлял обращения на нем, но чтобы выдавать целые монологи и хвастаться перед остальными своим словарным запасом, извольте, лучше выскажусь прямо и на русском, могу и прямо, и грубо, лишь бы точно. А французский с ужасным русским акцентом я не переносил. Я искал себе в жены живую женщину, активную, а не шарманку с набором стихотворений и заученных мелодий в памяти. Потому, наверное, мне и приглянулась румынка, что она, не понимая от меня ни слова, не верещала без умолку, обсуждая недавние балы и наряды ее подруг. С ней было тепло и уютно. Она просто шла рядом и улыбалась, собирала полевые цветы, разговаривала с птицами да мелкими зверьками. Этакая матушка-природа. И я хотел бы всю жизнь провести с такой женщиной.

Но есть и среди русского дворянства необычные девушки. И с одной из них меня познакомил князь Шолохов, невысокий поджарый мужчина с густой золотистой бородой, деликатный и немногословный. Он подошел к нам с графом Андреем сразу, как музыканты начали исполнять свой первый вальс на этом балу, а нетерпеливая публика уже бросилась в пляс. Кто-то аплодировал, кто-то не обращал внимания и продолжал свои светские беседы. В зале стояла приятная прохлада, когда просто хотелось расслабиться и ничего не делать, слушать чудесную музыку и наслаждаться каждым аккордом. Но князь Шолохов нарушил мое единение с прекрасным. Рядом с ним стояло совсем еще юное создание, не испорченное светскими традициями. Такое же простое и в то же время элегантное, как и сам князь. С живой улыбкой на лице и чуть заметным розовым румянцем. Ей не было и шестнадцати, она была худа и нескладна – тощие ручки в несуразных белых перчатках, изящное голубое платье на белой ленте, завязанной под лопатками в роскошный бант, невообразимые золотые локоны, спадающие на обнаженные плечи… И чудесный фиалковый запах ее таких же ненавязчивых как и она сама духов. Ее милому овальному личику передались по наследству суховатые черты князя Шолохова, сделав девушку еще более привлекательной в моих глазах. Настолько привлекательной, что ее обаяние могло запросто затмить красоту Дэйкиэны. Она стояла и ёжилась от холода. Это мне в камзоле прохлада была приятна, а девушка, если ее никто не пригласит танцевать, просто простынет здесь. Маленькая, мне до плеча, тоненькая как соломинка. Она настолько юна и беззащитна, что может сломаться на сильном ветру. Ее надо брать к себе и защищать, пока ее не испортили и не воспитали очередную куклу для светских нудных бесед.