Повисла неловкая пауза. Аннабель похлопала ладонью по стулу рядом с собой. Гостья присела. У Адама с чего-то закружилась голова, он пихнул Карла Джоплина. Тот посмотрел на священника, распознал неловкость, затем не слишком натурально изобразил усталую скуку и принялся объяснять девушке, кто такой и что такое Адам и что именно может она написать об этом – если точнее, то абсолютный ноль.
Про возможную судьбу сисек он не упомянул.
Да и не потребовалось. Пусть тут все дружелюбные и вежливые, и она, Даветт, им нравится (это она ощутила сразу). Но она поняла с одного взгляда: предупреждают всерьез. О священнике не писать! Даветт пыталась утешиться мыслью о том, что и не собиралась. Но в любом случае факт: теперь с Командой самый настоящий священник – и это меняет многое.
Ох, что за люди. Она никогда не видела подобного сборища. От них прямо так и разило здоровьем ярдов на десять во все стороны. Не совсем физическим, хотя все, за исключением Карла, казались спортивными. И не то чтобы они были так уж уравновешены и умственно превосходны.
Наверное, тут как раз и уместно сказать, что здоровьем душевным. В прямом смысле этого слова: здоровые души.
Наверное, такое бывает, когда искренне считаешь себя кем-то вроде крестоносца, частью Добра, поднявшегося против Зла.
– А мистер Ворон тут? – спросила она уже прикорнувшего Кота.
– А?
– Мистер Ворон тут? – улыбнувшись, переспросила она.
– Скоро спустится, – буркнул Кот.
Затем они говорили о Далласе. Команда переезжала туда, а Даветт там жила. Она пересекла полстраны, просто чтобы повидаться с Командой.
– Это не та история, на которую натыкаешься каждый день, – пояснила девушка.
Они говорили про рестораны в Далласе, о тех, кого знали в Далласе, и известных техасцах в общем. Оказалось, что Даветт была Даветт Шэндс из когда-то знаменитого семейства Шэндс по прозвищу «Нефтяное поле».
– Но сейчас уже ничего такого нет, – виновато улыбнувшись, заверила она.
Аннабель усомнилась в том. Девушка была богатой всю жизнь, и, похоже, будет. Потом Аннабель одернула себя. Зависть и злость – скверные чувства.
Адам улыбался, слушая светскую болтовню, но сам не сказал и слова.
– А, он у нас в ауте. Кажется, он уже встречался с репортерами, – объяснил Карл, намешивая себе очередную дозу.
– Мистер Джоплин, по-вашему, все репортеры нечестны? – спросила девушка.
– Хм, многое зависит от того, это еще репортер или уже журналист, – глубокомысленно изрек Карл.
– А какая разница? – попытавшись улыбнуться, спросила Даветт.
– Репортеры лгут ради лучшего материала и перспективы стать журналистами.
– А журналисты уже не лгут?
– Хм, тоже лгут. Но исключительно из сочувствия и ради заботы о ближних.
Она довольно-таки непринужденно рассмеялась вместе с остальными. Кот подумал, что выходит неплохо.
Аннабель посмотрела на часы. Через несколько минут явится Джек. Они поболтали еще немного и услышали странную историю от Даветт. Похоже, в колледже она была главным редактором местной газеты, но прошлой весной бросила занятия, в последнем семестре последнего года. То есть она совсем бросила учебу и вернулась домой работать.
– Мне понадобилось, э-э, пошевелить задним местом, – снисходительно улыбнувшись, пояснила она. – Повидать настоящую жизнь.
Кот застонал про себя. «Боже. Ненавижу, когда меня разводят».
Огромные дубовые двери распахнулись, и в зал ворвался Джек, свежий, взбодрившийся и алчный. Карл изобразил бармена, а Джек познакомился с Даветт, крепко сжал ей руку, потряс и объявил, какая та красотка. Похоже, она привыкла, что все обычно вокруг да около, а не так прямо, и заметно смутилась.
