Люди без кроссовок, мобильников и джинсов, город без машин и рекламных вывесок… и тут – сектанты? В таком количестве? Этого просто не может быть! А четыреста тридцать восьмой год – может? Нет уж, сектанты – куда вероятней. И понятнее – что уж тут говорить. Прав старик антиквар, прав – бежать тут пока рано – просто некуда! Ну, не в этот же непонятный анклав?
Услыхав звонкий смех, Александр поднял глаза: откинув задний полог, детишки – Авл с Анной – показывали на него пальцами и хохотали.
– Ты так забавно кивал сейчас головой, – сквозь смех пояснил Авл. – Как самая настоящая лошадь! Мама, мама, смотри! Нет, поздно уже…
Минуя широкую многолюдную площадь, процессия свернула на какую-то тенистую улицу и, не замедляя хода, втянулась в распахнутые настежь ворота. Во дворе уютного особнячка, с цветочными клумбами и садом, кортеж уже поджидал тот самый, ехавший весь путь впереди всадник, а рядом с ним какие-то люди, по виду – рабы или слуги. Все кланялись чуть ли не до земли:
– Сальве, матрона, сальве!
Саша на миг зазевался – показалось, что над головой пролетел вертолет… фиг! Стрекоза… всего лишь стрекоза – лупоглазая тварюшка с прозрачно-голубыми крыльями… Напарник чувствительно ткнул его кулаком в бок – пора опускать носилки, одновременно всем, иначе господа рисковали вывалиться.
Выбравшись из портшеза, Феодосия и ее дети в окружении служанок и слуг поднялись в дом, туда же, чуть погодя, позвали и носильщиков, естественно, не в парадные покои, но и то, что предложили, на взгляд Александра, оказалось очень даже неплохим местечком – большая тенистая комната с террасой и увитыми виноградной лозою колоннами, мраморный, с цветными инкрустациями, пол, широкие ложа, циновки. И еще – прохлада, долгожданная прохлада, и холодное, принесенное хорошенькими служанками вино, и фрукты с пшеничными лепешками, и какое-то мясо – баранина, что ли? – и острый, восхитительно острый соус.
– А неплохо, парни! – вместе с остальными носильщиками молодой человек уселся на пол, за низенький, уставленный только что принесенными яствами столик.
Все четверо ели с аппетитом, а уж пили… Охоботили по кувшину на рыло, пусть даже и сухое винище, но в каждом кувшине – литра по три минимум.
Потом, конечно, сходили во двор, в уборную – отлить. Шикарный был туалет, тоже весь мраморный, с водосливом, но без всяких там унитазов, один сплошной каменный желоб, по которому время от времени и текла водичка. Шикарно – и не только по местным меркам.
Идти в город после сытного обеда и выпивки Сашке что-то не очень хотелось, больше хотелось завалиться спать, что уже не замедлили сделать его коллеги-носильщики, и теперь оглашали всю комнату заливистым богатырским храпом.
Подумав, молодой человек тоже улегся на свободное ложе, однако не уснул, так просто лежал, уставив взгляд в потолок, расписанный какими-то фресками на весьма вольные темы – сатиры, наяды, плеяды… впрочем, Плеяды – это, кажется, созвездие… или вообще – Галактика.
– Гхм, гхм! – кто-то кашлянул на пороге.
Александр лениво повернул голову: старик. В богатой тунике, сандалиях, с выбритой наголо – или просто от природы лысой – головой. Тощий, но жилистый… и не такой уж и старый, наверное, лет пятидесяти…
– Меня зовут Бромелий, я управитель этого дома, – наклонив голову, негромко представился вошедший. – Госпожа желает говорить с тобой… Ты понимаешь латынь?
