Последнюю строчку письма – одно-единственное слово – он и вовсе перечитывал с какой-то шальной, неестественной для модифицированного улыбкой. Все еще помнил свое «Впрочем, попробуй», а это был ее ответ. Одной этой фразой он неосознанно предложил ей сыграть в игру, а она согласилась. Только игра эта уже не на шутку затягивалась.
Шел третий день, когда РиАнт толком и не спал. Не мог сомкнуть глаз, гадая, где может пропадать его заноза. Волновался. Понимал, что она ушла в ночь, и даже тот факт, что сделала это по своему желанию, не мог его примирить с собственной совестью.
Слишком хорошо знал, насколько опасна столица, насколько беспощадна к таким юным красавицам, у которых вместо мозгов малиновое, мать его, варенье.
А по-другому думать и не получалось. Неимоверно злился. Злился настолько, что выгнал из особняка всех и вся. Охрана жалась на улице, попеременно отдыхая на посту перед камерами около ворот, а прислуга поспешила скрыться в летнем домике, где ремонт уже закончили.
Нет, и дальше тянуть он уже не мог.
Да, на ее поиски были брошены все имеющиеся спецслужбы. Одни прочесывали уровень за уровнем, спускаясь даже в такие места, где такой девочки и в помине быть не могло. Другие просматривали видеозаписи с камер и вручную устанавливали ее ближайшие связи.
Странно, но ни с кем из балетной труппы она не дружила. Даже руководитель театра знал не больше, чем сам РиАнт, но кое-что все же всплыло. Адрес, по которому Малика теоретически проживала. Теоретически. Практически же эта квартира больше трех лет была нежилой. Зато соседи с удовольствием рассказали, что квартира танцовщицы расположена дальше по коридору. Мол, ошиблись вы, господа, но с кем не бывает?
И да, не одна она там проживает, с отцом. Как мать погибла, так вдвоем и живут. Только на смене сейчас отец-то ее – не раньше вечера тридцать первого заявится. А что поделать? Крутятся как могут. А она? Да нет, ее не видно было уже с неделю, но да разве же за ней уследишь? Девчонка-то красивая, молодая…
Дальше верглавнокомандующий уже не слушал словоохотливую соседку. Поиски Малики Торль не прерывались ни на минуту, хоть зацепка уже и нашлась. РиАнта изводило так медленно ползущее время. Дождаться вечера тридцать первого – всего-то сутки – не казалось ему чем-то сложным. На первый взгляд.
В реальности же дела обстояли куда хуже.
Утро наступило, а его терпение окончательно сошло на нет. Если сейчас же не узнает, где она, то лично по камешку перевернет всю планету!
– Кайла, даю доступ на просмотр записей с личных камер, – процедил он в ифон, едва ли не превращая аппарат в металлическую крошку.
– Господин Арль, мы же в первую очередь просмотрели записи с ваших камер, – осторожно напомнила секретарь, а он сейчас готов был прибить ее за недогадливость.
– С любых. Личных. Камер, – произнес мужчина с нажимом, с трудом сдерживая ярость. – Я хочу знать весь ее путь.
– Но вы же понимаете, что все семьи модифицированных получат оповещение и…
– Плевать я хотел на их личную жизнь. Свои недовольства они могут засунуть себе в…
Ифон в его ладони все-таки почил смертью храбрых, осыпаясь на светлый ковер искореженным металлом. Однако уже через два часа умытый, гладковыбритый и одетый с иголочки РиАнт садился в машину, чтобы отправиться в Фаркс – ближайший от столицы город.
Именно там скрывалась его ванильная девочка, беглянка, что посмела бросить ему вызов. К этому моменту он знал о ней фактически все. То, что она работает в цветочном салоне с кричащим названием «Малика» под дурацким именем Бели. То, что для нее снимают комнатушку на первом уровне, куда она неизменно возвращается по вечерам. И то, что она коротко обрезала свои роскошные светлые волосы, выкрасившись в черный цвет.
