– Нет, ты видел, как я сегодня забил последний гол? Прямое попадание! – услышал я, подходя к своей комнате. Как всегда, Егор хвастался перед ребятами.
– Да, ты сегодня был на высоте. Думаю, мы намотаем этот пятый детдом в пятницу на соревнованиях! – подхалимничали мои соседи.
– Ещё бы, с таким-то нападающим, как наш Егерь!
Тьфу, даже слушать противно! Мои сожители были так увлечены обсуждением сегодняшней тренировки, что даже не сразу заметили, как я вошёл.
– А, вот и рохля пожаловал. Что, залатал свои ранки?
– Да ты не боись, – это Егор. – Мы тебя бить не будем, по крайней мере, до вечера – точно! – расхохотался он своим противным смехом. Друзья тут же подхватили. – На трене выложились по-полной, не до тебя сейчас!
Я только хотел язвительно поблагодарить их за такую любезность, как в дверь вошёл Андрей Валентинович.
– Ну что, орлы, как прошла тренировка?
Все, как по команде, выставили большие пальцы вверх, мол, супер!
– Так держать! Иван, можно тебя на минутку, разговор есть.
Я кивнул и послушно вышел из комнаты, чувствуя гаденькие ухмылки своих соседей за спиной.
Кабинет Андрея Валентиновича был в конце коридора. Прямиком туда мы и направились. Пока шли, не перекинулись даже парой слов. Воспитатель был чем-то всерьёз озабочен, а я, кажется, догадывался, о чём сейчас пойдёт речь.
– Малыш, нам надо с тобой серьёзно поговорить, – начал было Андрей Валентинович, когда дверь за нами плотно захлопнулась.
– Я даже знаю, о чём. – Не совсем тактично перебил его я.
Воспитатель удивлённо вскинул брови.
– Да? И откуда же, позвольте узнать? – наигранно залюбезничал он.
Тут я понял, что поторопился. Ну кто меня за язык тянул? Так как рассказывать о том, что Настя случайно услышала разговор я не хотел, то буркнул: «Неважно».
Нет, ну зачем я себя вот так веду? Кто дал мне право так разговаривать с Андреем Валентиновичем, который всегда так добр ко мне? Иногда я просто ненавижу себя за это! Но в данном случае у меня не оставалось другого выхода.
Воспитатель немного помолчал. Затем спросил:
– И как ты на это смотришь?
– Я… я даже не знаю! С одной стороны, я очень-очень, просто безумно рад, что обрету свой дом, свою семью. Но, с другой – это так неожиданно, так внезапно! Складывается такое впечатление, что всё это происходит не со мной, как будто с другим мальчиком, как во сне, – затараторил я, пытаясь хоть как-то заглушить свою недавнюю грубость.
– Я понимаю твои чувства, Вань. Знаю, что в это трудно поверить, но, тем не менее, это так. Стыдно признаться, но мне самому немного горько от того, что скоро с тобой предстоит расстаться. На мой взгляд, ты самый искренний человечек из всех ребят, что живут в нашем детском доме. Быть может, поэтому эта женщина выбрала именно тебя.
Мы помолчали немного. Потом я робко спросил:
– А какая она из себя, ну, эта дама?
– Это чудесная женщина! – начал быстро говорить Андрей Валентинович. – Хоть я её никогда и не видел, но уверен, что она хорошая! Добрая, милая, по крайней мере, по разговору. Они с мужем в браке 25 лет, но, к сожалению, не могут иметь своих детей. А эта женщина (кстати, её зовут Ольга Георгиевна) всегда хотела иметь троих детей. Двое у них уже есть (взяли из детдома): старшая – Анна, ей семнадцать лет, средний – Михаил, ему сейчас четырнадцать. А вот младшим в своей семье они хотели бы видеть тебя. Как ты, наверное, догадался, ей запали в сердце строчки из твоего стихотворения про маму. Она нашла телефон нашего детского дома и связалась со мной. Завтра они хотели бы тебя забрать.
