Целительница стала ходить по кругу вокруг мальчика, нашептывая слова. Какие именно, разобрать не удавалась, даже с его чутким слухом. Не потому, что сказаны они были слишком тихо, скорее всего этот язык Михаил не знал. Периодически целительница останавливалась перед мальчиком и сыпала ему соль крест-накрест на плечи и за голову.
Потом внезапно остановилось прямо перед ним, присела и взяла его за правую руку. Михаил не успел даже дернуться в их сторону, как женщина молниеносным движением выхватила из кармана платья тонкую длинную иглу и уколола ей безымянный палец мальчика. Тот только слабо вскрикнул. Старший брат внимательно наблюдал за ними подобравшись, но целительница уже спрятала иголку обратно в карман и внимательно наблюдала за набухающей на пальце мальчика каплей крови. Потом перехватила его руку, перевернула и капля сорвалась прямо в миску с запаренными травами.
Сверкнула яркая вспышка ,и у Михаила заложило уши. Он не понял, что произошло, как будто беззвучно разорвался какой-то снаряд или лопнула струна… Целительница отшатнулась от Тиши. Она бы упала, но Ив, находящийся совсем рядом за спиной, успел ее подхватить. У Михаила потемнело в глазах ,и ему показалось, что на какое-то мгновенье он потерял сознание.
Резко дернув головой, оборотень попытался вернуть себе ясность мыслей. Он протер глаза руками, поднялся и подошел к брату проверить все ли с тем в порядке. Мальчик сидел в той же позе и не выглядел пострадавшим, только проколотый палец засунул в рот.
– Что здесь происходит? С вами все хорошо? – обратился он к целительнице.
Та выглядела очень бледной и растерянной. Поджатые губы превратись в еле заметную ниточку. Женщина так и стояла перед мальчиком посреди кухни, поддерживаемая своим внуком.
– Со мной? – она обернулась на Михаила и негромко произнесла. – Да, со мной все в порядке.
– А с Тишей? – кивнул он головой на мальчика.
– С вашим братом сложнее… Не знаю, как вам объяснить. Я и сама не совсем понимаю. Он не болен. В привычном нам смысле. И это не порча. Тут что-то другое… Но вот что именно?
Целительница принялась ходить по кухне. Взяла в руки очки, висящие на тонкой цепочке у нее на груди, и принялась задумчиво покусывать дужку.
Михаил молча смотрел на нее в ожидании ответа.
– Это скорее похоже на проклятье, хотя структура немножко другая. Моих сил недостаточно, чтобы ухватить суть.
– Проклятье? Но кто мог проклясть ребенка? Да и за что?
– Проклятье не его, не на него завязано, похоже случайно зацепило… Хотя я вам и говорю, что это не совсем проклятье. Просто похоже.
– И что нам теперь делать?
– Даже не знаю. Я точно помочь не смогу… К сожалению.
– А кто сможет?
– Не знаю… Буду думать. А пока… Знаете что… Я могу дать вам амулет, который поможет немного приостановить негативное воздействие. Хотите?
– Вы еще спрашиваете! Конечно, хотим. Что за амулет?
– Это дело серьезное. Риск очень велик. Поэтому слушайте: мальчик должен будет постоянно носить на шее на цепочке инклюз. Постоянно. Днем и ночью.
– Что такое инклюз?
– Камень с каким-либо вкраплением внутри. В вашем случае это будет янтарь с застывшим паучком. Кроме того, в печке вашего дома… У вас же есть печка? – обернулась она на Михаила.
– Да, есть.
– Надо будет время от времени сжигать веточки можжевельника, калины и орешника.
– Хорошо, я запомню. Этого добра вокруг нашего хутора предостаточно. А за амулет придется заплатить? Он ведь, наверное, очень дорогой?
