Варежки для клавиш - страница 7

Четыре женщины, вынув из сумок блокнот, записную книжку, ежедневник или обычную школьную тетрадку, держали наготове ручки и скрытно разглядывали друг друга. Заговаривать первой никто не решался: сказано не общаться – не будем. Но если бы существовал такой аппарат, что окрашивает интерес человека, скажем, в гамму зелёного, то комната пробивала бы искрами от бледно-салатового до цвета сосновой иглы.

Высокая шатенка с походкой модели присела на высокий подоконник, эффектно уложив одна на одну длинные ноги. Умеренный макияж частично скрывал матовый цвет её кожи и был необходим яркому наряду – тяжелой оранжевой асимметричной блузе и тонким брюкам флюоресцентно-фиолетового цвета. Длинные волосы, отпущенные на свободу, женщина поправляла отточенным жестом после каждого взгляда на массивные и, похоже, совсем недешёвые часы на руке, и, довольная, постоянно следила за своим отражением в зеркале.

У стены справа от входа сидела блондинка Громова. Для первого занятия Яна надела спортивный костюм нежно-оливкового цвета в стиле кэжуал, а под худи шелковую блузу. «Маг говорил об упражнениях; лучше быть готовой к ним».

Напротив Яны, на таком же кресле и слева от входа, расположилась миловидная рыжая бестия, по виду явно старше остальных. Глаза её сверкали тем блеском, что выдаёт неуёмную натуру, полную сил и желаний. Такие женщины даже мусор во двор выносят, гордо неся себя и его. Говорят они также внятно и членораздельно, как жестикулируют – медленно и изящно, а отвечают, не спеша поведать. Томность – основная сила их притяжения, и её не изгнать никаким состоянием души или тела. Даже увядая, они кокетки. Даже согрешая, они невинны. Любой халат придаст им роскошный вид, так как к нему всегда будут милые и неизбитые украшения хэнд мэйд. И если уместную игривость шатенки на подоконнике умелый наблюдатель сразу отнесёт к воспитанию, поведение рыжей – частью её женственной природы.

Подперев стену у входной двери, стояла русая кроха. Её коса, высоко прикованная заколкой к затылку как тюрбан, придавала женщине неустойчивое состояние. Блуза с декольте, оттянутым вниз тяжестью груди, топила толстую металлическую цепь. «На дубе том», явно моложе и тоньше других дубов и осин, также невозможно было пропустить взглядом два массивных перстня, по одному на каждой руке. Было в этом образе что-то цыганское и тоже, скорее, природное. Легинсы и каблуки зрительно увеличивали малютку в росте и уменьшали в весе.

В этот пронизывающе-испытующий переполох мужчина ворвался струёй нетерпеливого брандспойта. И тут же комната завелась, вызывая кружение умов, голов, слов. Собрав выключенные телефоны в кучу на подоконнике, он оставил своё кресло так, чтобы не быть спиной ни к кому и начал занятие с опроса:

– Вера Российская?

Рыжая ещё значительнее выпрямилась. Её «да» вышло как «м-да».

– Николь Романова?

– Здравствуйте, доктор, – ответила «грудь на ножках» голосом из далёкого глубока.

– Во-первых, возьми кресло и присядь на него там, где стоишь. Во-вторых, «привет» и «маг» подойдёт лучше, – он обвёл взглядом всех четверых. Согласие каждой принять поправку позволило ему продолжить, как только Николь уселась:

– Яна Громова?

– Это я, – представилась Яна, вставая с кресла. Осадив её излишнюю почтительность жестом, маг отметил в голове: проверить, вежливость ли это по сути.

– Танюша Морошкина? – мужчина покосился на шатенку на подоконнике взглядом тёплым и совсем не профессиональным. Впрочем, это был лишь миг. Вслед за чем он и эту усадил в кресло и соединил женщин в круге, очерченном руками: – От меня ты дождёшься только «Тани». Прости: вот такой я хам. Идёт? Фу! – игриво утёр он лоб: – Тогда продолжим. Знакомство закончено, но представление только начинается! Как зовут меня вы знаете. Рад вас видеть. Предполагаю, что пока это взаимно. Не всегда вы будете улыбаться, как сейчас. При этом я всегда буду рад вас видеть. Хорошо я пошутил, да? – Женщины усмехнулись: блондинка расплывчато, рыжая рассеянно, шатенка хватко, русая патово. Мужчина снял с себя улыбку и приказал: – Тогда приступим! Все вы певицы. Да-да, представьте! И это мой намеренный выбор. Кто из вас какого жанра – разберётесь позже. Как вы будете друг друга звать, мне тоже всё равно. Главное сейчас то, что профессиональный профиль каждой из вас схож: трудный путь к становлению, непростая, но увлекательная карьера, умение достучаться до публики. В вашем случае – допеться. Ещё один общий фактор, который я могу озвучить, – желание помочь себе в отношениях с мужчинами. За десять сеансов мне предстоит узнать о вас многое. Но прежде всего: способны ли вы болеть вечной любовью. Есть такой диагноз. Если не верите мне, то Шарль Азнавур убедит вас быстрее.