Варианты - страница 4

А потом мы встретились. Мы с Игорем шли по рынку, выбирая продукты на будущую неделю. А навстречу шли они – веселая смеющаяся парочка. Его жене на вид было лет двадцать, не больше. На ее правой руке висел годовалый карапуз, толстенький, голубоглазенький. Под левую руку ее держал Леша, стройный и подтянутый. Он нес большую сумку и выглядел невероятно счастливым.

Черная ревность затмила мне душу, обида за то, что он ничего мне не сказал про свою семью. А ведь я была так откровенна с этим человеком, подкупавшим своей искренностью и честностью. Ради него я готова была разрушить свою семью. Но не его.

Мы виделись еще много раз, город у нас все же очень маленький, и всегда дружелюбно здоровались. Пару раз даже поговорили о погоде и о политике, в ожидании автобуса. А в остальном – все прошло бесследно и необратимо. Игорь так и не узнал, насколько близок он был к разводу, и о моем мимолетном увлечении.

Вот только Машка, которая родилась с васильковыми лучистыми глазами, иногда напоминала мне об этом приключении молодости.

Так что, Вера Павловна, вспомните, что срок давности на такие преступления не распространяется, и успокойтесь. Как говорит одна моя коллега, ухаристая баба за шестьдесят: «Надо делиться, а причиндал даже за десять лет ни на сантиметр не стирается».

***

Алена Петровна подкрашивала губы, когда я зашла в кабинет.

– Вера Павловна, у меня к вам серьезный разговор, – дряблый подбородок вызывающе вздернут. Слишком бледная кожа просвечивает, морщинки на лбу и в уголке глаз видно отчетливей. Волнуется. Но голос – железобетонный.

– Да? – я вопросительно подняла брови, присаживаясь на стул у большого стеклянного стола. Как многие маленькие люди, моя начальница предпочитала окружать себя большими вещами. Вот и этот стол, огромный до неприличия, был лишним в этом угрюмом кабинете – никаких конференций, на которых требовалось присутствие большого количества людей, она не проводила.

Утопая в большом темно-зеленом кресле, Алена Петровна нервно потарабанила пальцами по подлокотникам.

– Вера Павловна, вы не справляетесь со своими обязанностями.

Сказала, как отрезала. Я продолжала улыбаться, не понимая смысла этих слов. А когда поняла, улыбаться перестала.

– Я… что???

– Вы провалили сделку с хлебозаводом, не смогли договориться о перезаключении контракта на будущий год. Ведь так? – она подняла на меня свои черные глаза. Правое веко слегка подрагивало от напряжения.

– Нет, не так. Не продлять контракт было вашим решением, вы передали работу с хлебозаводом Центральному подразделению, – я говорила совершенно спокойно.

– Я? – такого удивления и чувства оскорбленной невинности я не видела ни разу в жизни. – Вы можете предоставить какие-то подтверждающие документы, что это мое решение, а не ваша грубая оплошность?

Нет, предоставить таких документов я не могла. На всех документах злосчастного хлебозавода стояла моя подпись, во всех комиссиях значилась только моя фамилия. Я замерла. Мозг заработал со скоростью пулемета. Она подставила меня! Еще пара неудачных переговоров, неудачных именно по инициативе начальницы, теперь станут оружием против меня. Я вдохнула и выдохнула, досчитав до 10.

– Итак? – посмотрела на Алену Петровну, не испытывая особого удивления.

– Вы должны уволиться, пока этими эпизодами не заинтересовалась служба безопасности Центрального Банка и генеральный. По собственному.