* * *
– Поднимаемся! Все понимаемся! – орет проводница. – Санитарная зона, закрываю туалет. Кто не успел – тот опоздал. В шесть-ноль-две прибываем.
Открываю глаза, смотрю на пыльную лампу дневного света. На третьей полке напротив – чьи-то ботинки с коркой высохшей грязи.
Спрыгиваю вниз, влезаю в ботинки, завязываю шнурки. На нижней полке спит, подложив под голову сумку, старуха в пуховом платке. Заспанная девушка расчесывает гребнем волосы. На верхней храпит мужик в драных носках.
Сажусь рядом с девушкой. За окном темно, мелькают огни. Мужик ворочается трет глаза. Старуха роется в сумке.
Поезд едет по пригороду, мимо цехов и бетонных заборов. У девушки длинные светлые волосы и пухлые губы.
Вокзал. Поезд останавливается. Пассажиры скапливаются в проходе. Девушка поднимает полку, достает сумку. Я спрашиваю:
– Тебе помочь?
– Помоги.
Ее сумка – тяжелее моей. Мы медленно двигаемся к выходу. Она спрашивает:
– Ты тоже здесь учишься?
– Да. В инязе. А ты?
– В пединституте. На первом.
– И я на первом. А как тебя зовут?
– Таня.
– А я – Вова.
– Очень приятно.
– Мне тоже.
На ступеньках перехода, у выхода в город – таксисты в китайских пуховиках. Один спрашивает:
– Куда ехать, ребята?
– Никуда, – отвечает Таня.
– Что, так и будем жить на вокзале?
– Ага.
Под табло расписания бабки продают пиво. Возле них толпятся мужики.
Я спрашиваю Таню:
– Ты в общаге живешь?
– Да. А ты?
– У нас первому курсу общагу не дают – я снимаю комнату. Давай провожу тебя.
– Хорошо, проводи. У нас, вообще, тоже не хотят давать общагу первому курсу – говорят, это «маленький вертеп». Но я все равно пошла в деканат и добилась.
– И как?
– Что как?
– В смысле, в общаге?
– Более-менее. По крайней мере, не скучно – лучше, чем у какой-нибудь тупой старухи.
Светает. Дворничиха метет тротуар. В мусорном баке копошится кот. Впереди – три одинаковых серых пятиэтажки.
– Вот наши общаги. Моя – номер два, посредине.
У входа курит девушка в куртке поверх халата, с голыми ногами. Таня кивает ей. Девушка спрашивает:
– Из дома?
– Ага.
Таня забирает у меня сумку.
– Ну, спасибо, что помог.
Мы молчим, смотрим друг на друга. На голом дереве каркает ворона.
– Заходи как-нибудь в гости. Комната пятьсот два.
– Спасибо. Пока.
– Пока.
Я поворачиваюсь. Хлопает дверь на пружине.
* * *
Захожу в «комок» около иняза. На стене развешены кофты и куртки из кожзаменителя. В стеклянной витрине – лезвия «Schick», «сникерсы», видеокассеты «SKC». Аудиокассет нет.
За прилавком – коротко стриженый чувак со свежим розовым шрамом на лбу.
Я спрашиваю:
– Аудиокассеты нужны?
– Что за кассеты? Покажи.
Я достаю одну из сумки, кладу на прилавок.
– Сколько за штуку?
– Пятьдесят. На руки.
– Ну, оставить штук десять… Деньги – когда продадутся.
– А квитанцию?
– Какую квитанцию? Что, я тебя обманывать буду?
В магазин заходят два мента. Один говорит продавцу:
– Ну-ка покажи накладные.
Он достает из-под прилавка картонную папку, открывает. Мент берет бумажку.
– Так, лезвия… Цена – сто пятьдесят рублей. А почему на витрине по сто семьдесят?
Продавец пожимает плечами.
– Ты мне под дурачка не играй, ясно? Раз здесь работаешь – значит, должен знать.
Я забираю кассету, иду к выходу.
Магазин «Электроника». Стучусь в дверь «Прием на комиссию», заглядываю. За столом – толстая усатая тетка. У стен – коробки от видиков «Shivaki» и телевизоров «Orion».
– На комиссию принимаете?
– Что у тебя?
– Кассеты. Аудио.
– У нас были, сейчас посмотрю, сколько осталось. – Она роется в бумагах. – Так, две штуки. Ладно, могу принять. Давай паспорт.
