Основной задачей момента для Польши является создание объединенного польского правительства. Вопрос о создании единого правительства Сталин представил (для Миколайчика) как военную необходимость. Мы, заявил Сталин, не можем иметь дело с двумя правительствами. «Если будут существовать два польских правительства, две системы— то это может принести большой вред делу борьбы Красной армии с немцами». Как страна, воюющая с Германией на территории Польши, мы должны иметь спокойный тыл. Обеспечить его – дело польской стороны. Красной армии в Польше нужно одно правительство, одна система. Для этого Миколайчик должен договориться с ПКНО, с ним создать объединенное правительство из всех демократических партий. Ибо создание правительства – дело самих поляков. Решение, повторим, не может быть достигнуто без ПКНО, который осуществляет власть в стране. Миколайчик должен учитывать, что за время войны и оккупации в Польше выросли новые люди. Ссылки на старые авторитеты не имеют значения. Польша за четыре годы полевела, и нужно считаться с новыми авторитетами, с такими, как, в частности, Осубка-Моравский. Советское правительство, заявил Сталин, хотело бы, чтобы все истинно демократические польские партии создали единый блок как основу строительства нового государственного аппарата. Что касается советско-польских отношений, то Миколайчику напомнили, что СССР не признает эмигрантского правительства. В то же время советское правительство поддерживает отношения с ПКНО, с которым оно подписало ряд соглашений и которому помогает. В итоге Сталин, по сути дела, предъявил Миколайчику ультиматум. По советской записи переговоров, это звучало так: «Если польское правительство в Лондоне имеет намерения и считает целесообразным договориться с ПКНО и создать одно польское правительство, то советское правительство готово этому помочь. Если польское правительство считает это нежелательным, то советское правительство будет вынуждено сотрудничать с ПКНО». В вопросе о советско-польских границах Сталин отверг концепцию временной демаркационной линии, а линию границы определил на основе соглашения с ПКНО от 27 июля 1944г. и добавил, дав надежду лондонцу, что, как он думает, «этот вопрос нужно будет решить, когда будет существовать единое польское правительство».
Различное отношение к эмигрантскому правительству и ПКНО проявлялось и в советской печати, которая не сообщила о прибытии польского премьера, что очень обидело Миколайчика. Его настроение несколько поднялось, когда было сообщено о втором приеме его Сталиным. Берута же и сопровождавших его лиц привечали в Москве по чину почти большого протокола. И сразу же по приезде их привезли в Кремль. (Эмигрантская печать уверяла, что они находились в Москве.) Миколайчик ждал аудиенции более двух суток. Правда, надо было выяснить, что же происходит в Варшаве.
3 августа, через полчаса после того, как Миколайчик покинул кремлевский кабинет, туда вошли Василевская, Берия, Маленков и Хрущёв. Фактически это было уже 4 августа. Записи беседы нет, но догадаться, о чем шла речь, нетрудно: информация о встрече с Миколайчиком (Василевской предстоит с ним вести переговоры);положение в тылу советских войск и разоружение АК, в особенности в связи с событиями в Вильнюсе (адресатами докладной записки Берии были, кроме Сталина, Молотов, Маленков и Антонов; все, кроме Антонова, присутствовали);восстание в Варшаве (5 августа Черчиллю направляется послание о Варшаве и оспаривается заявление лондонцев, что Вильно освободила АК);Хрущёв —член политбюро ЦК ВКП (б);на Украине сложное «национальное наследство», польско-украинские проблемы после гитлеровской оккупации, территориальные претензии Украины. Возможно, шли разговоры об обмене населением, уже происходила «дикая» репатриация поляков из УССР. Советскому Союзу предстояло принять украинцев. (Соглашения об обмене населением между ПКНО и пограничными советскими республиками подписаны были 9 сентября 1944 г.) Надо выработать тактику дальнейших переговоров с «лондонцами».
