А вторая половина – это собственно спальня. Так называемая «горница».
Там могло стоять и две, и три железных кровати. Кто не умещался на полатях и на русской печке, могли спать на полу в горнице. Кругом было тепло, деревянные дома хорошо сохраняют тепло от русской печи.
Единственное, чем этот дом отличался от всех других – это роспись на потолке. Стены побелены известью, а потолок только мыли. Ему известь не нужна была. Сам цвет потолка был нежно салатовый. Роспись – дивные цветы, огурцами, такого турецкого характера… Нарисовал этот потолок бывшему хозяину заезжий художник за мешок картошки. Во всей деревне такого дивного потолка не было ни у кого, поэтому многие приходили полюбоваться росписью. Этот же художник и церковь расписывал в Лосихе. Рисовал лики святых.
Катя помогала, чем могла. Поделилась всем, что было необходимо в хозяйстве и что невозможно было привезти из Червово.
Ульяна обратила внимание, что Катя как-то мнется, видно, что-то хочет сказать и не решается.
– Катя, ну говори же, что случилось?
– Улюшка, да ничего как раз и не случилось. – Катя помолчала, никак не решаясь произнести фразу, видимо очень важную для нее.
– Ну… говори!
– Обещай мне, сестра, что ты не повторишь моих ошибок.
– О каких ошибках ты говоришь, Катя?!
– Что ты не будешь соперничать со мной в моей семье, как я делала в твоей. Я об этом очень сожалею. Теперь боюсь, что ты мне можешь теперь показать, как тебе было больно. На примере, так сказать, покажешь.
– Смешная ты у меня! Конечно, не буду! Я тебя давно простила и мешать тебе не буду никогда!
– Улюшка, прости меня, дурочку! Хорошо, что у меня есть ты. Спасибо тебе за поддержку и доброту твою!
Подрастали детишки. Вот уже Тонюшке исполнилось почти четырнадцать лет. Она закончила седьмой класс. А он и был последний. Больше не учились дети. Шли работать, кто куда. Из колхоза молодежь не отпускали, по достижении шестнадцати лет молодежи паспорта оформляли, девчата и парни расписывались в получении паспорта, но свой собственный паспорт, удостоверяющий их личность, в руки не получали. Паспорта лежали в сельском Совете у председателя, в сейфе. А иначе ведь разбегутся. Каждый поскачет в город. На заводе – то отработал смену и заслужил отдых дома. А в деревне работы столько, что хоть спать не ложись… Поэтому деревенские люди и изнашивались быстрее. Вот хотя бы муж Ульяны – кузнец Андрей. Ушел совсем молодым. Сердечко остановилось. А сейчас как бы он порадовался на деток, все на него похожи! Красивые, румяные! Умные!
Ульяна так и не уснула в эту ночь. Воспоминания оказались сильнее сна. И так бывало часто. Вот уже и рассвет начинается. Надо собираться на работу.
Детишки еще спят. Хоть и трудно ей одной воспитывать малышей, но присутствия духа и чувство юмора Ульяна не теряла никогда. Особенно она радовалась тому, что дано от рождения ей быть оптимисткой. В отличие от многих женщин, у которых судьба была, может быть, и легче, но они всегда были в плохом настроении.
Ульяна же радовалась каждой мелочи. Потому что если не радоваться, то как тогда жить?
Первое, что ее особенно радовало, так это то, что у ее детей есть мать. И что мать еще молодая, здоровая и работоспособная. А потом доставляло радость здоровье детей. Все трое здоровенькие, активные, умненькие. Дочки вон как уже помогают! Ну да, тяжело работает Ульяна. Так никто легче не живет. Всем так трудно приходится жить. Зато нет голода. Есть корова, значит при ней можно прокормить не только большую семью, но и поросеночку еще останется сыворотка и простокваша. А еще, радовалась тому, что у ее детей была всегда рядом Васильевна, ставшая Ульяне родной, прямо как мать.
