И убивать Сергея не спешили.
– Хорошо по-нашему болтаешь! – похвалил тот, что держал Машега. – И шутишь ловко. Вроде обидно сказал, а спросить с тебя еще обиднее выйдет.
Второй чуть усмехнулся. Но, как оказалось, не словам Сергея.
– Здешний конунг еще слабее, чем мы думали, раз люди его меж собой дерутся, – сказал он. Сказал негромко. Но Сергей услышал.
И не только Сергей.
– А это уже наше дело, дан! Тебя не касается!
Надо же, Гест подал голос.
Даны, значит. Впрочем, на общий расклад это никак не влияет.
А Гест – молодец! Сергей на мгновение пожалел, что вывел Геста из строя так основательно. В конфликте с чужаками Гест пригодился бы. Говнюк он порядочный, но точно не трус.
Хотя против этих и десяти Гестов маловато будет. Первый точно не меньше хольда по уровню. А второй, похоже, вообще без уровня. И рисуночки у него на тыльных сторонах ладоней особые. Не такие, как у Харальда, но тоже наверняка со значением. Берсерк он, что ли?
Но в любом случае спуску чужим викингам давать нельзя. Покажешь слабость, точно умрешь. Гарантированно. И умрешь трусом.
– Назови себя! – с вызовом потребовал Сергей. – Хочу знать, с кем буду сражаться!
– С чего бы такому, как я, называть свое имя такому, как ты? – ухмыльнулся первый дан.
– С того, что ты только что бросил мне вызов. «Рискнешь со мной» – не твои ли слова? – напомнил Сергей. – Что это, если не вызов? Назовись, дан! Чти обычай!
– Ого! Да ты и впрямь Дерзкий! – дан осклабился. – Что ж, будь по-твоему. Я – Тови, сын Торви. До недавнего времени хёвдинг Кнуда-конунга, а ныне – свой собственный. И я ценю храбрость, даже если это храбрость мертвеца. Назови свое последнее желание, Вартислейв. Может, ты хочешь выпить пива перед смертью? Так и быть, я подожду.
Значит, даже не хольд, хёвдинг. Это подразумевает наличие собственной команды. И не из одного человека. Интересно, здесь ли остальные? И где их корабль? Как-то не верится, что такие крутые вояки пришли пешком.
– Теперь я вижу, что ты – человек чести, Тови Торвисон, – подпустив в голос уважения, произнес Сергей, изучая нурмана и понимая, что дела совсем плохи.
Если поединок с Гестом Сергей еще мог выиграть – благодаря случайности, использовав какой-нибудь из приемов, заимствованных у ромеев, – то с этим никакое чудо не поможет. Сергей с такими дрался в прошлой жизни. Дрался и побеждал. Но в этой ему до такого еще лет пять расти. Если эти пять лет у него будут.
– Мое желание таково: ты отпустишь моего брата, – он указал на Машега. – Отпустишь живым.
– Будь по-твоему, – легко согласился дан. – Живым. Но мой друг Дёрруд обещал отрезать ему пальцы, а я не могу отказать тому, с кем десять лет делю палубу. Но я добр: это будет только один палец. Большой палец на его левой руке.
– Варт! Не надо! – крикнул Машег. – Лучше…
Закончить хузарин не успел.
В правой руке Тови появился нож, которым он молниеносно чиркнул под подбородком Машега.
Но дан перерезал не горло, а всего лишь подбородочный ремешок шлема. Шлем полетел наземь, и раньше, чем он упал, хузарину прилетело по затылку рукоятью ножа.
Пальцы-клещи разжались, выпустив плечо друга, и Машег осел наземь.
А в следующий миг нож в руке дана сменился на меч.
– Иди сюда, маленький храбрец, сейчас я вырежу твое дерзкое сердечко!
Сергей вытянул из ножен саблю. Никаких шансов. Но теперь в его смерти будет хоть какой-то смысл.
– Стоять!!!
Нурманов на ярмарке прибавилось.
