– Слушай, товарищ, мы тобой чуть позже займёмся, – огрызнулся опер.
– Экспертиза всё это покажет, только ты потеряешь время. Тебе что важнее, результат или чтобы к тебе начальство не придиралось?
– С чего я должен тебе верить?
– Вопрос резонный. Можешь позвонить в уголовный розыск Москвы и спросить, стоит ли мне верить, или нет. Вчера убитый хотел нанять меня якобы для того, чтобы я шпионил за его женой. Я навёл справки и заподозрил, что никакая она ему не жена, а он похитил её ради выкупа. Проверкой этой версии я здесь и занимался. Кстати, шкура тигра, на которой ты стоишь, настоящая, следовательно, добыта преступным путём.
– Ладно, не пиши протокол пока, – сказал опер своему коллеге.
– Посмотри вокруг – тут должно быть море транквилизаторов. Видимо, Дергачёв накачивал ими свою жертву, кстати, дочь богатенького папаши.
Опер зашёл за ширму и оттуда крикнул:
– Да, тут этого добра навалом. А ещё косметика и всякие бабские фентифлюшки. Баба тут однозначно была.
– Конечно, была, – подал голос хозяин дома. Судя по недовольному тону, слово «баба» покоробило его гусарскую натуру. – Молодая красивая женщина Элеонора.
– А теперь её нет, так? Может, Беркутов, ты и прав. Только вот снять с тебя браслеты всё равно пока не могу. Сначала экспертиза.
– Ничего, начальник, потерпим. На твоём месте я поступил бы так же.
– Чушь это всё собачья, – проворчал отставной пограничник. – Игнат Нору не похищал. Наоборот, заботился о ней, как мог. А это не просто. Нервы у неё ни к чёрту были, и эти, как их… глюкозо… глицерино…
– Галлюцинации?
– Да, они самые. Рыбы ей какие-то мерещились.
– Рыбы?
– Ну да, рыбы. Страшные такие, зубастые.
– Акулы что ли?
– Нет, не акулы…
– Может, барракуды? – вставил я.
– Барракуды, – нехотя подтвердил хозяин.
– Цирк сплошной, – фыркнул опер. – Тигры, барракуды… а вы, как я понимаю, хозяин дома?
– Так точно. Горелов Фёдор Никитич. Майор запаса. Пограничные войска.
– Где вы были в момент убийства?
– Здесь. Я спал в своей комнате и проснулся от выстрелов. Потом я бросился к ружью охотничьему, зарядил его и сразу на второй этаж.
– Сидоровой уже не было?
– Не было.
– Как вы нашли Беркутова?
– Выскочил на улицу, может, догоню ещё злоумышленника. И увидел этого возле сарая с лопатой.
– Понятно. Какие взаимоотношения были между убитым и его… этой женщиной?
– Нормальные семейные отношения. Совсем не то, что этот хмырь говорит. Они друг с другом вежливые, любезные были. Если Элеонора, конечно, была в порядке. Когда у неё случался приступ малохолии…
– Меланхолии?
– Да, этой самой, так она сама сидела взаперти и никого не пускала. Игнат дома бывал мало, уезжал утром и приезжал под ночь – им нужны были деньги, чтобы выехать за границу, на курорт, где лечат нервы – так вот она со мной в основном и общалась. Они же с Амура, а я там границу как раз и защищал…
– Хотите сказать, что это совпадение? – подал голос я.
– Мир, знаете ли, тесен.
– Она не предпринимала попыток побега? – продолжил опрос опер.
– Да нет, какой там! Мы часто сидели у самовара, чай пили с травками. Поговорить было о чём: о тайге, о китайцах…
– Контрабандистах.
– Помолчите, Беркутов!
– Я – человек одинокий, вдовец. Пообщаться душевно редко с кем удаётся. А Элеонора очень любила тайгу и знала её хорошо. Я ей про китайцев рассказывал. У нас с ними тогда отношения напряжённые были, мы постоянно ждали с их стороны провокаций. Бывало, стоят узкоглазые по ту стороны границы, повернутся задом, штаны спустят и ржут как очумелые. Пока командир наш не придумал к столбам портреты Мао клеить. Тогда мигом перестали. Как-никак самому Великому Кормчему голый зад не покажешь.
