Я задохнулась от такой наглости. Я приличная, я сказала, девушка!!!
— Специально еще ничего не била! Но уже не откажусь от такой возможности! — Я огляделась по сторонам, делая вид, что ищу, чтобы мне такого разбить. — За оскорбление благопристойной девицы нужно платить!
Обычно торговцы после такой угрозы становились покладистыми и почти ручными. Во всяком случае, я уходила всегда без проблем. А два раза еще и еду для мелких в приют получила. Но на лохматом профессоре метод почему-то дал осечку.
— Ты мне еще в благодарность за то, что от смерти спас, разбей что-нибудь специально! Живо пристава вызову и в участок определю! Пусть к родителям за ухо отведет, чтоб розог всыпали, не жалея!
Я насупилась:
— Ну-ну. Долго же ему придется их искать! Но если найдет — буду век благодарна!
Вроде и пробубнила себе под нос, так чтоб ученый муж не расслышал. Но он услышал. И насторожился:
— Это еще почему? Что не так с родителями?
Этот момент я ненавидела всей душой. Другие приютские с радостью признавались в сиротстве и начинали ныть, канюча поблажки. А во мне все восставало против того, чтобы открыто признать: меня мать за ненадобностью бросила на крыльце приюта Святой Бригитты. Как кукушка кукушонка. В глазах начали закипать злые слезы.
— Впрочем, не важно, что там с твоими родителями. Если не справится поисковый артефакт, попрошу брата-некроманта. Он их души из-за грани приведет, чтобы всыпать тебе по мягкому месту.
Слезы высохли. Я хмыкнула, представив, как призрачные души отца и матери пытаются меня выпороть. А ученый затейник тот еще, оказывается!
— Она еще и смеется! Негодница! Расколотила ценный артефакт, и радуется!
Не возмутиться произволом и промолчать не получилось:
— А вот и не врите! Сами сказали, что артефакт не рабочий! Так что не надо мне тут про ценность заливать и цену набивать!
Желание показать язык я все же успешно подавила. К счастью. Потому что патлатое, предположительно пожилое и очень умное чудо передо мной обиженно вытянулось в струнку и подбоченилось:
— Ты еще и подслушивала?!
Я обругала себя всеми ругательными словами, которые знала. А было их немало. И приготовилась отбивать все обвинения. Но ученый вдруг сник:
— А впрочем, ты права… Я где-то ошибся. Теперь придется все начинать сначала… А потом еще и искать новую истеричную девицу, склонную к обморокам. Второй раз мне так не повезет, как повезло с тобой. Девицы обычно под копыта лошадям не кидаются.
Пару минут назад я собиралась чуть ли не с кулаками на него кидаться, чтобы отстоять свободу и себя. А тут вдруг захотелось подойти и пожалеть. Я повторно обругала себя, вздохнула и робко предложила:
— А наймите меня на работу! Я буду падать в обморок по первому вашему требованию!
Конечно, это заведомое вранье. Я сегодня лишилась чувств впервые в жизни. Но патлатому профессору знать об этом не обязательно. Мне главное, закрепиться в доме. А там посмотрим. Может, пока он сочинит свой очередной артефакт, я уже найду нужное зелье, отдам его эльфийской гадине, по вине которой я сегодня едва не погибла во цвете лет и уйду в закат, помахав хозяину ручкой.
Ученый заинтересованно тряхнул лохматой гривой:
— Да-а-а?.. А ты можешь?
— А как же! — Я принялась вдохновенно врать, вспоминая, как это делала в приюте Милая Игги. — Да я первый мастер по обморокам в приюте! Да я…
— В приюте? — Один глаз, выглядывающий на меня из-под лохматой челки, подозрительно прищурился. А я прикусила язык. Да было уже поздно. — Так ты приютская? То-то ты так странно отреагировала на слова о родителях. Вот только приютских мне тут и не хватало. Еще вынесешь из дому все ценности.
