– С этого и надо было начинать! – огрызнулась в ответ, – Я тебя почти ненавижу, когда ты такой…
– Я пытаюсь быть с тобой справедливым!
Мне было видно, что ему непросто было держать себя в руках, но отдать должное – это значило уступить, проиграть, а к этому я была не готова.
– И это, по-твоему, справедливость? Неужели ты обо мне такого плохого мнения?! И это после всего?!
– Вась…, мне нужен только ответ: Да или нет? Могу я на тебя рассчитывать, или придётся предпринимать другие меры?
– Даже пытаясь казаться моим другом, ты умудряешься мне угрожать! Это немыслимо!
– Пытаюсь? Казаться?! – снова взревел Любавин, – Ладно, похоже, наш разговор бесполезен… Жду тебя в кабинете Воеводина…
И он ушёл, нарочито громко стукнув дверью.
Я со злости зашвырнула ему вслед калькулятор и с тоской посмотрела, как тот разлетается на мелкие осколки.
Ждёт он меня! Видали?! Да иди ты, не пойду на представление! Пусть увольняет!
И снова плюхнулась в кресло, отвернувшись к окну.
Через пару минут в голове раздался гневный окрик: «Я долго буду ждать? Тут, между прочим, куча народу, и все ждут тебя! Сейчас же! Мигом!»
Я мысленно показала неприличный жест, схватила сумку, плащ и полетела к лифту.
– Блок на ментальный зов, – выпалила в сердцах, вбегая в лифт. Егоровна удивлённо покосилась на меня и подняла палец к кнопке с номером пятьдесят два. Я угрожающе покачала головой.
– Первый!
– Подумай ещё раз!
– Первый!
Когда кабина дёрнулась и, буквально, поползла вниз, не спеша, меня накрыла обида. Слёзы хлынули из глаз.
– Ну вот, здрасти, пожалуйста! – лифтёрша погладила меня по плечу, – Нашла с кем тягаться! Иногда нужно и уступать, малёнка. Давай обратно? Он уж, небось, не сердится…
Я скосилась на неё, вытирая слёзы.
– А Вы откуда знаете, с кем я поругалась?
Старушка захихикала:
– Так только что Костю на директорский этаж забросила! Немудрено понять. Вы, как два воробья нахохлившихся. Поди, и ему не нравится это.
– Он разговаривает со мной, как с подростком! Мне двадцать девять, а не шестнадцать, в конце концов!
– Ишь, взрослая…, – махнула Егоровна ладошкой, – разве ж это возраст для мага? Ребёнок ты ещё, и по уму и по опыту. А Костя, он за всех беспокоиться должон, он за нас отвечает… Не обижайся на него.
Я почувствовала, как лифт замедлил ход и встал между этажами.
– Мы застряли? – хлюпая носом, спросила я.
– Нет, он ждёт твоего решения. Может, на пятьдесят второй, всё же?
Я вытерла глаза и кивнула.
– Вот и славно. Может, я и ошиблась, и ты уже подросла…
– Вы видели новую замшу? – лифт рванул весело вверх.
Егоровна закивала с улыбкой:
– Видала. Хорошая женщина, спокойная. Одно слово – целительница. Я думаю, тебе понравится!
– У меня на неё уже чесотка! Такая вся замечательная, не обижай её, Василиса! А то придушу, говорит…
Егоровна всплеснула руками с удивлением:
– Ого! По-моему, он тебя боится.
– Я тоже так думаю. А главное, за что?! Я разве повод давала?
– Знаешь, как говорят? Чужая душа – потёмки. А душа мага и вовсе – тьма. В смысле загадки. Про тебя я вообще молчу. Ты сильная, очень сильная. Не физически и не магически. У тебя душа сильная. Потому и боязно!
– Вы тоже меня боитесь? – нахмурилась я.
– Нет. Чего мне бояться? Я тебя знаю и люблю.
– Боится тот, кто не знает? Или не любит…, – её слова заставили впервые задуматься об истинном положении вещей.
– Всё у тебя чёрное да белое…, – Егоровна покачала головой, – полутонов не видишь. А может быть, в них весь смысл и кроется. Не суди сгоряча, подумай. А Настя, и впрямь, хорошая. Вот увидишь…
