Васяткина Учильня - страница 2

Васятка про себя хмыкнул, легко прочитав на лице Ильюхи все его страдания, да и перешёл к самому рассказу, Илью, видимо, жалеючи: невтерпёж уже мальцу, надо уважить!

– Не в тридевятом государстве, не в тридесятом царстве, а у нас, считай, рядышком тут, где такие же, как мы, люди живут, где практически нашенская местность и территория, – случилась история.

Голос Васятки обволакивал слушателей, и начинали вдруг возникать чёткие картинки, где прямо сейчас оживало всё, рассказываемое Васяткой, самым на то странным и удивительным образом.

– А дело было так. Сидел на пенёчке Иван-Дурак, и, в голове имея явные неполадки, мастрячил что-то вроде Рогатки. Только Дурак, хоть Дурак, да не прост! Рогатку мастрячит в человеческий рост. Изыскал в лесу дерево подходящее, двумя вершинами в небо глядящее. Топором тюк-тюк, пилою вжик-вжик, рукастый мужик, умелый мужик, трудится основательно, и напевает беспечно, хотя, по сути, Дурак, конечно:

«Ой, да будет у меня,

Ещё до исхода дня,

Хороша рогатина,

Круче, чем батина.

И станет стрелять,

Врагов поражать,

Точнее она,

Чем у старшего братана.

Недруги, трепещите!

Спасения не ищите!

Не видать вам, супостаты, пощады

От рогатки моей, проклятые гады!..»

Получилась рогатка у него велика. Но Ивашка, тесал да строгал пока, придумал колёсики для передвижения, чтобы выкатить рогатку на место расположения, откуда будет удобней, как раз, – рраз! – и попадать противнику точно в глаз. Колёсики приспособил, и тетиву особую сробил, потому как рогатка должна стрелять, а не без дела среди боя стоять. Не знаю уж как, но наш Ваня-Дурак где-то надыбал жилы животные, для растягиванья пригодные, и, проявив терпение, хитрое умение, соорудил дальнобойное метательное приспособление. Кладёт каменюгу, берёт поправку на ветер к югу, растягивает жилу до отказу, и – лети, каменюга, во враждебну заразу! Каменюга летит, только свист стоит. Ежели птица на пути встречается, то птице сразу кирдык намечается. А ежели попадутся на пути дубы крепки, то на месте дубов получаются щепки. А ежели, скажем, встанет гора, то гора – насквозь, и в горе – дыра. А ежели, скажем, крепостной вал, то от вала один полнейший развал… Проста и надёжна, в обращеньи не сложна, когда закончилась доводка-наладка, получилась за-ме-ча-тельная рогатка! Во всём послушна руке Ивашки, да к тому же – бьёт без промашки.

– Без промашки! – Повторил с последней скамьи Ильюха. – Так и надо! А иначе – какой смысл?

Учильня дружно поддержала Ильюху, но под нарочито суровым взглядом Васяткиным вмиг смолкла, приготовившись слушать дальше.

Ильюха – это разговор отдельный.

Васятка слышал однажды от одного мудрого перехожего монаха Веры В Бога Христа, что иногда является на Свет человек, у которого полностью совпадает то, что дано от рождения, с тем, что такому человеку предназначено сделать в Жизни.

Монах сказал ещё, что на латинском наречии таких людей называют «Adamantem»: «Непреклонный», или «Человек-Алмаз».

Силища в Ильюхе неимоверная, Душа на Весах Правды тщательно взвешена, добра, чиста, смела, и, при этом, не в противоречии с Умом и Сердцем.

Но – слишком прямолинеен Ильюха, даже простоват.

В этом, по мнению Васятки, таилась возможная для развития характера Ильюхиного опасность: одно дело, когда много дано, но, совсем другое дело, если всем данным человек так и не научился правильно пользоваться.

Илье ведь не просто