– О, какая неожиданность! – сказал Рат, положив газеты и портмоне на прилавок, прямо под нос толстяку, и приподнимая шляпу в приветствии. – Вы живете здесь, в этом районе?
Ему надо было сначала заставить ее перейти к обороне, чтобы ей не пришла в голову идея самой задавать вопросы.
– Я здесь по делам, – честно ответила девушка.
– Эта дама из полиции, – подсказал продавец.
– Господину это известно, он тоже из полиции, – заявила Шарли.
Рат посмотрел на толстяка, которому эта новость была явно неприятна.
– Пожалуйста, пачку Juno, – сказала стенографистка, и киоскер снова повернулся к полке с сигаретами. – Любопытный коктейль, – обратилась она к Гереону.
Комиссар посмотрел на нее довольно глупым взглядом. Она улыбнулась, и ямочка на ее лице чуть было еще больше не вывела его из равновесия.
– Я имею в виду ваши газеты, – объяснила Риттер.
И в самом деле, «Ангрифф» и «Берлинер Тагесблатт», дружно лежавшие на прилавке, не очень сочетались друг с другом.
– Я беру только одну из них, – сказал полицейский.
– Я надеюсь, ту, что нужно, – ответила девушка.
Гереон положил на прилавок две монеты и взял «Тагесблатт». Он не был политиком, но пусть Шарлотта считает его либералом. Это все-таки лучше, чем националистом. Или социал-демократом, потому что именно такой ярлык, благодаря слухам, на него наклеили в «замке», когда просочилась информация, что Цёргибель его протежировал. Толстяк в киоске между тем опять повернулся к покупателям.
– Juno мне нужно еще принести, – сказал он и действительно встал со стула, после чего отправился в тыльную часть киоска, где, очевидно, хранились запасы. Рат был удивлен, что этот мужчина вообще мог шевелиться в таком узком дощатом домике. Сам же он был рад остаться с Шарлоттой Риттер наедине.
– В инспекции А стенографистки тоже работают внеурочно? – поинтересовался полицейский.
– Если их привлекают к расследованиям убийств, то да.
– Труп в канале?
Шарли кивнула.
– Вы работаете как сотрудница криминальной полиции?
– Только иногда. Но зарплату получу как стенографистка. И так всегда.
– А что говорят на это люди, которых вы опрашиваете?
– Они этого не знают. Я всегда работаю в паре с сотрудником криминальной полиции, который предъявляет свое удостоверение. Сегодня мы с нашим ассистентом по уголовным делам Грэфом должны обходить дома.
Рат кивнул. Вернулся толстяк, который, кряхтя, плюхнулся на стул.
– А что вас привело сюда? Вы здесь живете? Тогда я тоже должна вас опросить, – заметила Риттер.
Гереон посмотрел на толстяка, который пытался распаковать блок Juno и боролся с бумагой.
– Я договорился здесь встретиться, – сказал комиссар.
– Но встреча не состоялась, – сообщил мужчина в киоске и протянул даме упаковку из шести штук. – Это здесь редко покупают, – пробормотал он извиняющимся тоном, после чего повернулся на стуле назад и стал расставлять на полке оставшиеся пачки из блока.
В течение некоторого времени царило неловкое молчание. Рат ничего не предпринимал, поскольку это было ему на руку. Пусть Шарлотта думает, что это толстяк своими словами привел его в смущение. Тогда она, по крайней мере, не заметит, что вообще-то причиной этого была она сама.
– Двадцать пфеннигов, – сообщил продавец из темноты ларька.
Риттер открыла сумочку и стала искать кошелек. Гереон воспользовался ситуацией и поспешил распрощаться, чуть прикоснувшись к шляпе.
– Увидимся в понедельник в «замке», – сказал он.
