Элиза сидела и даже не старалась изображать усердную работу, она просто читала книгу. В кабинете, кроме Вовы, никого не было. А он сам знает, что работы нет, так что изображать для него усердного сотрудника ей не требовалось, тем более что он сам сидел и выбирал новые шмотки на интернет-сайте с супербыстрой доставкой. Расправившись и посоветовавшись с Элизой насчет фасона новой куртки, он неожиданно загадочно улыбнулся.
– Элиииз?
– Что?
– Тут в общем такая ситуация… Я должен сегодня вечером отвезти ребятам фен, а еще я брал для себя Лизу, – Элиза, уже подкованная в сленге, знала, что эксцентричная девушка по имени Лиза – это ЛСД, а фен – не что иное, как амфетамин. – Но внешне они трудноотличимы. Порошок и порошок. Я вроде взял с собой амфетамин, чтобы передать им, но вот сейчас не уверен. И проверить я сам сейчас не могу, потому что мне трудно будет отмазаться, если это окажется кислотой – меня тут совсем никто не знает. А тебе достаточно сделать один звонок и отпроситься. Я если что посажу тебя в такси, и отправим тебя домой. Но я и так почти уверен, что это всего лишь амфетамин, и ты, скорее всего, даже не почувствуешь его действия от такой маленькой дозы.
Уговаривать Элизу долго не пришлось. Последнее время ей было всё безразлично, и даже такое приключение годилось, чтобы слегка встряхнуть ее окаменевшее от постоянной боли сердце.
Прямо в кабинете, который не закрывался на ключ, Вова насыпал на ее столе дорожку и свернул для нее купюру. Неожиданно дверь резко распахнулась. Они едва ли успели прикрыть порошок листом бумаги, а Элиза продолжала держать в руках свернутую купюру. Это оказался курьер, привезший заказанные Вовой элементы гардероба. Элиза с Вовой старались сохранить невозмутимые выражения лиц. Этот парень вполне мог считать своим долгом сообщить начальству о своих подозрениях, если его взгляды на «то что правильно» соответствовали общепризнанным нормам.
Пока курьер отвернулся, распаковывая товар для примерки, Вова жестами проиллюстрировал фразу: «Ты дура, убери купюру!». Он примерял вещи прямо в кабинете. Элиза давала советы и помогала оценить, насколько хорошо на нем сидит та или иная вещь, усердно скрывая свои переживания из-за белого порошка, лежащего у нее на столе. А если еще кто-нибудь зайдет? Кто-нибудь из сотрудников или начальства. И ему что-нибудь потребуется из документов на ее столе? Вообще, директор ее департамента любил просто пройтись между столами, наугад вытаскивая какую-нибудь бумагу из кипы и спрашивая, что это. Возможно, он хотел таким образом запугать любителей откатов. Но факт оставался фактом – чем дольше порошок находился под пустым белым листом, неестественно лежащем на ее столе, тем выше были ее шансы социально погибнуть.
Курьер ушел, Вова проверил коридор, и Элиза, рискуя улететь в красочную и непредсказуемо пугающую галлюциногенную страну, втянула носом злосчастный порошок.
Они ждали. Прошло минут двадцать, и Элиза не заметила никаких изменений. Это оказался все-таки амфетамин. С облегчением выдохнув, Вова насыпал себе дорожку побольше. И оставшийся день прошел у него в приподнятом настроении. На Элизу и ее настроение наркотик не оказал никакого воздействия, и она решила, что улучшенное настроение Вовы – это скорее самовнушение.
Ближе к вечеру он ворвался в кабинет и начал прыгать от счастья.
– Помнишь, я тебе рассказывал про свою подругу Леру и ее мужа из Министерства космических полетов?
