Вчера, сегодня, завтра, послезавтра - страница 20

– Вот видишь, как хорошо, что не надо платить за билеты, – прокомментировала она свои действия.

– Спасибо твоему папе, – откликнулся Алексей, – почетному работнику ЮМЗ, за такую бесплатную трибуну…

– Да… Нет, это просто гений! – продолжала вдохновлено Оксана.

– А чего? Папашка – ректор Львивського универа, потом министр образования всей нашей незалежавшейся… Так хочешь не хочешь, а станешь гением.

– Ты ехидничаешь? А тебэ хто мешав? – возразила Оксана.

– А у меня папашка от зари и до зари на тракторе всю жизнь пропахал…

– В голодраной Рашке…

– Папашка спит мой в Рашке, а сам я какашке.

– Не какашка, а Крайна. Не окраина, как в Рашке говорят, а Крайна! Наш край! – с нотками гордости заметила Оксана.

– Окрайина, моя Оксано, концерт скоро закончится? – спросил Алексей и придвинул к себе правой рукой ноутбук, а левую засунул поглубже в карман домашних штанов.

– Ты пока постреляй… А так, колы ты на красунь дивишься у своему кейси! Так незабаром закинчиться.

– Чего? – Алексей оторвал глаза от экрана.

– Может, чай будешь? – через некоторое время спросила Оксана, когда на сцене и на трибунах наступило затишье.

– Угу.

– Зараз хлопцив подывлюся и принесу.

Через некоторое время Оксана зашла с большой чашкой чая и блюдцем с печеньем и конфетами и поставила на прикроватную тумбочку. Алексей выпростал левую руку из штанин и приподнялся в кровати. Пока он брался за чай, жена пришла с чашкой кофе для себя.

– А чай… Это тот?

– Да, да, это «тот», это – тебе, от твоей бессонницы и от твоей дури в голове. Цэ ж Юлькина трава. Добрый сбор. Пий, будь ласка! – улыбнулась она мужу.

– Какой это Юльки?

– Да это ж чай с твоей родины, ты что, Юльку з Кленовки, одноклассницу свою, забыл? – Оксана продолжила улыбаться Алексею и чему-то далекому – то ли сцене, то ли еще чему.

– А что, она еще и травами занимается?

– А як же? Ци травы на твойий батькивщини ростуть навить краще, ниж тут. И матэрынка, и собача кропива, и мелиса, и багато, що ще. Пий, милый дружэ, чай не горилка – багато не бувае. – Она подмигнула мужу.

Алексей сделал несколько глотков, но после объяснения жены на мове немного насторожился:

– Что это за материнка? Да, а еще собачья крапива?

– Матэринка – цэ душица, собача кропива – цэ пустырник.

– Оксана, ну договаривались же… Если учишь и надо попрактиковаться, то учи как-нибудь сама или, если хочешь, с Максом. – Он отхлебнул и подал жене блюдце с печеньем.

– Я памьятаю. Я помню, помню. Дякую. Спасибо, мой… – Она интригующе заглянула Алексею в глаза. – Сейчас, скоро будет заканчиваться. Еще гимн, и все.

– Только детей-то помыть надо – весь день стояла жара…

– Нет, еще шествие будет! – возразила Оксана, оторвавшись от бинокля, потому что пение действительно закончилось и огромная чаша стадиона взорвалась бурей криков и аплодисментов.

– Ты что, еще на факельное шествие собираешься? Тебе не кажется, что надо помочь детям ложиться спать?

– Дорогой мой, а ты для чего?

– Как для чего?

– Нет… Ну, может, на секундочку… Так надо, ну ты же знаешь. Это же… – улыбнувшись, ответила Оксана.

– Не понял… – Алексей попытался нахмурить брови.

– Нет, Алешенька, это правда ненадолго, и это правда только по делу. По нашему общему делу… – более раскрепощено улыбнулась Оксана, вставая и допивая свой кофе.

– По какому делу? По краковскому делу? Что, кураторы приехали? Тогда почему ты не на стадионе?

Вскоре запели гимн. За окном стало быстро темнеть. Оксана, незаметно переодевшись, попыталась поцеловать мужа, но тот, ведя в кровать младшего сына, уклонился от ее ласки. Он рассказал детям короткую сказку и включил на ночь успокаивающую музыку, после чего вернулся в большую комнату, вышел на балкон.