– К чему тебе спешить, Лейбен? – спросил Когген. – Прежде ты, бывало, допоздна засиживался.
– Вы ж знаете, соседи, женился я недавно. Теперь к жене прилеплен, ну и того… – парень сконфуженно замолчал.
– Стало быть, верно говорится: новая метла чисто метет, – заметил Когген.
– И впрямь верно, – рассмеялся молодой человек, не имевший обыкновения принимать шутки с обидою.
Простившись со всеми, он вышел из солодовни. За ним последовал Генери Фрэй. Вскоре поднялся Джен Когген, пригласивший Габриэля к себе на ночлег. Когда все были уже на ногах, Фрэй в спешке вернулся и, воздев перст, устремил зловещий взор на первый встреченный им предмет – физиономию Джозефа Пурграсса.
– Что такое, Генери? Что стряслось? – проговорил Джозеф, пятясь.
– В чем дело, Генери? – спросили Джейкоб и Марк Кларк.
– Управитель Пеннивейз! Управитель Пеннивейз! Так я и знал!
– Неужто он на воровстве попался?
– То-то и оно: на воровстве! Мисс Эвердин, когда с пожара домой вернулась, вышла снова на двор, чтоб поглядеть, все ли спокойно, – так уж заведено у нее. Так вот. Выходит хозяйка и видит: из амбара крадется управляющий Пеннивейз и тащит полбушеля ячменя. Она прыг на него, как кошка, – ей ведь палец в рот не клади! Только вы об этом никому?
– Никому, Генери, будь покоен.
– Набросилась, значит, на вора, и он признался, что уж пять мешков таким манером вынес. Хозяйка обещала на него не заявлять, однако от ворот поворот он, ясное дело, получил. Кто ж теперь, братцы, спрашиваю я, управляющим будет?
Сложность вопроса принудила Генери залпом отпить из огромной кружки столько, что показалось дно. Не успел он поставить ее на стол, как вбежал муж Сьюзен Толл, совсем запыхавшийся:
– Слыхали, о чем по всему приходу говорят?
– Про управителя Пеннивейза?
– Нет, про другое!
– Про другое не слыхивали! – ответили все и воззрились на Лейбена Толла так, будто хотели поскорее вынуть из него слова, еще не произнесенные.
– Ну и жуткий выдался вечерок! – забормотал Джозеф Пурграсс, размахивая руками, точно в конвульсиях. – Недаром в левом ухе у меня будто колокол звонил, как если б убили кого, а еще я одинокую сороку на дереве видел!
– Фэнни Робин, молоденькую служанку мисс Эвердин, нигде найти не могут! Собрались на ночь двери запирать, а ее нету. Спать не ложатся – вдруг она снаружи. Никто бы так не встревожился, только уж больно унылая она в последнее время ходила. Мэриэнн думает, не случилось ли с бедняжкой то, после чего курунер[16] приезжает.
– Сгорела! – пролепетал Джозеф Пурграсс пересохшими губами.
– Нет, утопла! – воскликнул Толл.
– Или отцовской бритвой себя полоснула! – предположил Билли Смоллбери, охотник до эффектных деталей.
– Покуда мы спать не отправились, мисс Эвердин хочет переговорить с одним или двумя из нас. Бедняжка чуть рассудка не лишилась: сперва управляющий, потом Фэнни!
По дороге, ведущей к фермерскому дому, поспешно двинулись все, кроме старого солодовника, которого ни дурные вести, ни пожар, ни дождь, ни гроза не могли вытащить из его норы. Когда звуки шагов стихли вдали, он, по обыкновению, уставился в печь красными помутневшими глазами.
Батшеба в таинственном белом облачении выглянула сверху, из окна своей спальни. Ее лицо и плечи были едва различимы во мгле.
– Есть ли среди вас мои люди? – взволнованным голосом обратилась она к пришедшим.
– Несколько человек будет, мэм, – ответил муж Сьюзен Толл.
