Вдохновленные розой - страница 5

, впервые полноценно сложится в сюжет о прекрасной деве, глядящей на розу или цветок, в поэзии древнеримского поэта Катулла, а еще позднее закрепится в творчестве итальянского поэта и драматурга Л. Ариосто. Сама первооснова топоса, на наш взгляд, лежит в центре мифа о мертвой деве и богини Хлорис.

Мнится, легче разлуки смерть, —

Только вспомню те слезы в прощальный час,

<…>

Сядем вместе, бывало, въем

Из фиалок и роз венки,

Вязи вяжем из пестрых первин лугов, —

Нежной шеи живой убор,

Ожерелья душистые, —

Всю тебя, как Весну, уберу в цветы…^>9

Сапфо. Разлука (фрагм.). Пер. Вяч. Иванова

Издалече, из отчих Сард

К нам стремит она мысль, в тоске желаний.

<…>

Ныне там,

В нежном сонме лидийских жен,

Как Селена, она взошла —

Звезд вечерних царицей розоперстой.

<…>

Весь в росе,

Благовонный дымится луг;

Розы пышно раскрылись; льют

Сладкий запах анис и медуница^>10.

Сапфо. «Издалече, из отчих Сард…» (фрагм.).

Пер. Вяч. Иванова

Срок настанет: в земле

Будешь лежать,

Ласковой памяти

Не оставя в сердцах.

Тщетно живешь!

Розы Пиерии

Лень тебе собирать

С хором подруг.

Так и сойдешь в Аид…^>11

Сапфо. «Срок настанет: в земле…» (фрагм.).

Пер. Вяч. Иванова

У Анакреонта (570/559-485/478 до н. э.), чья поэзия стала символом свободомыслия, беспечности, воспевания любви, роза в одном из немногочисленных сохранившихся произведений появляется как деталь туалета в составе розового венка.

По три венка на пирующих было:

По два из роз, а один —

Венок навкратидский^>12.

Анакреонт. «По три венка на пирующих было…».

Пер. Л. Мея^>13

В произведениях Пиндара (518–437 гг. до н. э.) розы тоже упоминаются в связи с бытовыми традициями, например, вплетения этих цветов в волосы, а также во френах (хвалебных песнях). Также в его стихотворения можно найти образ «луга роз», ладанных деревьев, плодовых деревьев, описываемых как прекрасный фон, на котором разворачивается картина жизни людей: игры, отдых, труд, борьба, войны, культовые жертвоприношения.

Когда Оры в багреце своем распахнули чертог,

И весна благоухает нектарными злаками.

Тут и рассыпаться по бессмертной земле фиалковым купам,

Тут и вплестись розам в пряди кудрей,

Прозвенеть голосу певучих флейт,

И поющим взойти к Семеле с перевитой головой!^>14

Пиндар. Дифирамб афинянам (фрагм.).

Пер. М. Л. Гаспаров

…Сила солнца сияет им,

Когда здесь – ночь;

Слободы их – под лугами багряных роз

И под сенью ладанных деревьев,

Тяжких золотыми плодами…

…Для иных там кони и голая борьба,

Для иных в усладу – кости игр и звуки лир;

Древо их блаженства – в цвету,

Милый запах веет по удольям их,

А на алтарях

Смешиваются жертвы с блещущим вдаль огнем…^>15

Пиндар. Френы (фрагм.). Пер. М. Л. Гаспаров

В александрийской поэзии^>16(III в. до н. э.) роза упоминается в связи с плетением венков, украшением одежды, вывешиванием розового венка в доме как знака тайны, молчания. Также ее образ появляется в связи с приходом весны или лета (цветение роз) и как метафора красоты женщины. У Мосха звучит тема розы – царицы цветов, или же цветка, достойного лишь царевны.

Отрывок из произведения Филодема – еще один пример или вариант топоса о деве-розе или юности-розе. Автор указывает на контраст цветущей розы, вновь рождающейся природы и смерти молодых друзей. Но суть сюжета все та же – жизнь, как и момент цветения, мимолетна.

…Дафнис

Нечего важничать! Юность промчится быстрей сновиденья!

Девушка

Сладок изюм виноградный, красива и роза сухая…

Феокрит. Идиллия XVII, Любовная болтовня (фрагм.).

Назад Вперед