Глядя на летящих впереди Агату и Митю, Никита и не заметил, как они отъехали уже далеко от дач. Митя с Агатой нашли на берегу поваленное дерево и уселись на него, глядя, как внизу, в тёмной торфяной воде Клязьмы, крутятся маленькие водовороты. Никита прислонил велосипед к дубу и присоединился к ним.
Река у них была быстрая, неспокойная, норовистая, и все трое любили наблюдать за ней и танцем упавших в воду веток.
– Никит, – спросил Митя, прервав молчание, – вот ты учишься хорошо…
– Ну да.
– А как с поведением?
– Да обычно, – усмехнулся Никита, – и замечания в дневнике есть, и родителей пару раз вызывали в школу.
– Да ты что? – удивился Митя, а Агата широко распахнула глаза и даже чёрные бровки её взлетели вверх, на загорелый лоб.
– А вы как думали? Разумеется, – едва не рассмеялся от такой их реакции Никита.
– А за что?
– Ну… За что… Например, есть у меня в дневнике за пятый класс такое замечание: «Завязал девочке шарф и затянул его изо всей силы».
– Ты что, задушить её собирался?!
– Ну нет, конечно. Просто хотел, чтобы она от меня отстала.
– И как? Сработало?
– Ага. – Никита палочкой на вытоптанной у бревна земле рисовал какие-то узоры и со скрываемым смехом поглядывал на Митю.
– А как всё было-то?
– Она ко мне в раздевалке подошла и потребовала: «Поцелуй меня!»
– И что? – Голубые глаза Мити стали огромными, а Агата деликатно отвернулась и стала смотреть на реку.
– А я не хотел её целовать и предложил: «Давай я тебе сначала шарф завяжу». Она согласилась. Наверное, решила, что это я ей так свою симпатию выказываю. Я и завязал. Но получилось слишком сильно…
– Это ты специально?
– Да нет. Просто так вышло. А девочка обиделась и пожаловалась учителю. А может, обиделась она на то, что я шарф завязал, схватил портфель и убежал. И целовать её не стал.
Митя пару раз моргнул и вдруг рассмеялся.
– Что? Правда?
– Угу.
– А почему не стал?
– Почему-почему? Ну и вопросы вас интересуют, Дмитрий Ильич! Не нравилась она мне. Неужели не ясно?
– Поня-а-а-атно, – кивнул всё ещё смеющийся Митя. – То есть ты не хотел целоваться с кем попало?
Никита не выдержал, фыркнул и кивнул:
– С кем попало не хотел. А ты считаешь, что нужно было?
– Да нет, – смутился Митя. – Целоваться нужно по любви. Но получается, что она, когда побежала жаловаться, отомстить тебе хотела?
– Ну, это слишком громко сказано. Но обиделась – это факт.
– Почему обиделась? Она же сама виновата. Девочки не должны себя так вести. Это же неправильно, самой приставать…
Никите стало интересно, и он не удержался, спросил:
– А как они должны себя вести?
Митя задумался на секунду и неожиданно сказал:
– Как наша Агата.
Заминка, последовавшая за этим, была секундной. Вслед за этим Агата неловко дёрнула ногой, с неё соскочил шлёпанец и покатился вниз по крутому склону к воде.
– Ой! – вскрикнула Агата, а Никита с Митей кинулись догонять утрату.
Разговор был тут же забыт. И только перед сном Никита вспомнил о нём и подумал, что, пожалуй, неловкость Агаты не была случайной. И в очередной раз он удивился невероятной душевной тонкости и чуткости этой совсем ещё девочки. И её потрясающей реакции. Надо же было в один миг придумать, как отвлечь их внимание от зашедшего не туда разговора…
Когда дачный сезон закрылся, Никита почувствовал какую-то неопределённую не то чтобы тоску, но пустоту. Рыться в себе в поисках причины не стал: списал всё на невозможность уезжать из города на дачу, которую очень полюбил, и принялся ждать весну.
