. Но он вырвался, наверно. Представляешь, как парню повезло! Поэтому верёвка эта счастливая. И я счастливый. Да, счастливый. Почему ты так смотришь на меня? У меня дырка посередине? Ах, это… Да. Она сухая. Но Файн улыбнулась мне. Так что… Ты бы видела эту улыбку! Что там то солнце, что можно увидеть весной в Баллине?!. – её улыбка теперь освещает мне путь. Хотя теперь я совсем не знаю, куда мне идти. Но это пройдёт. Я никогда не знал. И никто не знает. По-моему, это так бывает у всех. Хотя я растерян немного. Знаешь, это немного страшно, когда у тебя на груди засыхает твоя примула. Но зато теперь я свободен. Ещё свободнее, чем прежде. Теперь я обойду Ирландию три раза, чтобы забыть грусть, а потом ещё три раза в другую сторону, чтобы смириться с тем, что у меня ничего не получится. Ты проводишь меня до Трима? Это нормально. Я, наверное, неправильный Странник, потому что меня тянет к людям, и мой лучший друг не странствует вместе со мной. Или ты странствуешь? Ты же странствуешь? По крайней мере, я узнаю твой костёр. Ага. Ты сердце в него бросаешь. Теперь я тоже буду так. «Сгорит моё сердце в огне ожиданья, согреет кого-то в пути. Но на дальних дорогах во мраке кромешном замёрзнешь ты без Любви». Теперь я должен искать Алистера. Зайцы уже подгрызают кусты – значит, скоро будут заморозки, поэтому я должен спешить. Знаешь, что будет, когда я найду его? Я спою ему. Надо петь при встрече. Я никогда не пел тебе, потому что живым нельзя петь при встрече. Приветственная песня – для мертвецов. Живым поют, уходя. Когда я пойду в Трим, а ты будешь возвращаться, я спою тебе «Дэнни Бой». Ага. Странник не встречает смерть. Я слышал, будто кто-то говорит, что Странники уходят куда-то умирать. Это неверно. Почти. Знаешь, я бы хотел умереть в Килларни, на том самом холме. Поэтому, когда пойму, что мне скоро крышка, я пойду именно в Килларни. Но что-то мне смутно верится в то, что кто-то мне даст это понять, а? Странник умирает в пути. И его путь на этом не кончается. Странник всегда остаётся Странником. Если Странник умирает, его хоронят и кладут сверху камень на камень. Мы не ставим крестов. Некоторые святые отцы ругают нас за это. Но мы же не священники. Поэтому под камень обычно кладут записку с именем, если оно известно, и деньги. Или просто записку… Священник, если он будет проходить мимо, обязательно должен остановиться и отпеть умершего. Или кто-то из своих, кто знает все положенные молитвы. У нас их Папами зовут. Их очень немного. Лично я знаю пять во всей Ирландии. Специально никто в город за священником не пойдёт, если кто-то помер. У нас вообще, знаешь, не принято куда-то ходить специально – нельзя сходить с пути сердца. Везёт, если когда-то нам оказывается по пути. Поэтому я уже подобрал два камня для Алистера – один с Козуэя, другой – из-под Кашеля: я их вот уже третий месяц ношу с собой. Посмотри, какие замечательные камни. Из них бы вышел отличный дом, особенно из этого, серого, – он до сих пор выглядит так, как будто вымок в дожде. Кстати, вон и радуга впереди. Значит, мне и впрямь в Трим! Жаль только, с такими камнями высоко не подпрыгнешь. Что скажешь – смог бы я, по-твоему, запрыгнуть на радугу? Интересно, видно ли сверху эту штуку посреди Дублина. Дай Бог, нет! Поверь, она весь вид портит. Были бы деньги – купил бы что-нибудь, да и снёс бы её. А? Что скажешь? Не нравится мне эта рожа на постаменте
