- Нашим, - тетушка Лу ущипнула Катарину за щеку. – Неужели ты могла подумать, что я брошу сиротку одну?
Сиротка была бы очень даже не против остаться в одиночестве.
- Нет, нет и еще раз нет! Я ведь понимаю, как тяжело тебе пришлось. потерять сперва родителей, а потом мужа… не представляю, что было бы со мной, если бы с моим Гарольдом произошло…
Этот громкий голос заполнял, казалось, все пространство, не оставляя места иным звукам. И Катарина сделала глубокий вдох, чтобы сказать:
- Простите…
- Это ты нас прости, - тетушка Лу огляделась. – Нам следовало встретить тебя в порту, но… мой Гарольд был так занят, а оставить его без присмотра?! О нет… и у Кевина как раз помолвка расстроилась… да и письмо твое несколько запоздало. Это бывает. Боже… я платила, чтобы за домом присматривали, но подумать не могла, что его настолько запустят!
Катарину, наконец, отпустили, чем она воспользовалась, чтобы отступить от родственницы на шаг.
- Ничего, дорогая, мы все исправим. Я помогу тебе.
- Не надо…
- Не стоит. Мы ведь родственники, а родственники должны друг другу помогать. Гевин, немедленно возвращайся в город. Нам понадобятся горничные, но толковые, а не смазливые. Не хватало тут из дома устроить невесть что…
- Вы кто, - мьесс Джио, наблюдавшая за суетой из тени, решилась-таки эту тень покинуть.
- А вы? – тетушка Лу вновь вскинула лорнет. – Катарина, деточка моя, изволь объясниться…
- Это моя тетя… другая тетя, - вовремя оговорилась Катарина. – Мьесс Джио.
- Магичка? – тетушка Лу скривилась. – Дорогая, магичка – не лучшая компания для молодой незамужней женщины.
- Какая уж есть, - Джио сумела встать между Катариной и тетушкой. – А вы…
- Леди Терринтон, - лорнет уперся в грудь Джио. – Если вы слышали, конечно…
- Конечно, слышали. Как можно было не слышать… - это прозвучало почти издевкой. – Помнится, вы некогда были весьма… строги к своей сестре.
Катарина окончательно перестала понимать что-либо. Она тихонько отступила вбок, но лишь затем, чтобы оказаться рядом с брюнетом. Кевин? Гевин?
- Рад познакомиться, милая кузина, - ее ручкой завладели и поднесли к губам. Поцелуй, который остался на коже ожогом, длился как-то совсем не по-родственному долго. – Прошу простить матушку, она порой излишне эмоциональна. И энергична. Я говорил, что стоит предупредить, но увы, если матушка приняла решение, то уже не отступит.
- Ничего, - руку Катарина спрятала за спиной.
- Вы в колониях так загорели? – осведомился второй брюнет, заняв место слева от Катарины. – У нас здесь в моде бледность, но ваши веснушки выглядят просто очаровательно…
- Спасибо.
Она чувствовала себя взятой под стражу.
- …я была на стороне родителей, как и подобает послушной дочери… но со временем…
- Простите, - Катарина заставила себя сделать шаг вперед. – Мне немного дурно… климат… непривычный… еще…
По лестнице она поднималась медленно, сохраняя остатки достоинства, и лишь оказавшись наверху, позволила себе выдохнуть.
Проклятье.
Ее уверили, что та женщина, которая подарила Катарине имя, сирота. И похоже, были правы. Но вот о наличии других родственников могли бы и предупредить.
И как теперь быть Катарине?
Она заперлась в комнате и, прислонившись к двери, стояла. Кусала губы. Чувствовалось, что избавиться от любимой родни будет непросто. Тетушка Лу не похожа на женщину, которая этакое оскорбление спустит. Оставить? И ее, и эту парочку кузенов, что появились неспроста, но… почему?
