– Са-бай-ди.
Парень был типичным лаосцем – кареглазый, с темно-каштановыми волосами и дружелюбной улыбкой. Вопреки моим ожиданиям, на нем была не военная форма, а белая рубашка и темные брюки.
Миновав еще одну дверь, мы оказались в комнате отдыха с диванами, а затем прошли по узкому коридору до первой двери направо, где Карл остановился и нажал несколько кнопок на маленькой коробочке возле дверной ручки. Замок щелкнул, щеколда сдвинулась, и Карл открыл дверь. Я впервые увидела шифрозамок. Обычно на таких замках в ряд расположены четыре-пять кнопок, при нажатии на которые в верной последовательности замок открывается.
За дверью оказался центр поддержки командования. Нас встретил человек, который станет моим первым и лучшим другом, а также моим первым начальником в Паксе. Его звали Мак. Он работал в финансовой службе и многое рассказал мне о ЦРУ и реалиях жизни в полевых условиях. Следующий, с кем я познакомилась, был начальник центра поддержки Дик, который был приветлив, но сдержан. Когда он спросил меня, понравился ли мне дом, само собой, я ответила да. Я понимала, что это верный ответ, особенно в присутствии Карла. В центре также работал Джо, он же Сомсак, который руководил материально-техническим снабжением. Он просто улыбнулся и пожал мне руку. Сомсаком его называли, потому что таково было его лаосское кодовое имя. Все американцы обязаны были использовать при радиопереговорах кодовые имена: Джон стал Тамаком, Леон – Камсингом, Билл – Ноем, Дик – Раттаной, а Том – Ханом. В разговорах друг с другом они тоже называли друг друга лаосскими именами.
Мы вышли обратно в комнату отдыха, откуда Карл провел нас наверх, повернул налево и открыл еще один шифрозамок. Как я впоследствии узнала, шифры были разными. Каждому замку полагался свой шифр. Мы вошли в святая святых отделения ЦРУ в этом маленьком городе на юге Лаоса. На самом деле мы оказались в кабинете, где в кабинках с панельными стенами стояли разномастные столы. Нас встречали приятные, приветливые люди.
На втором этаже слева от лестницы находился отдел связи. Верхние створки голландской двери обычно держали открытыми. На них связисты прикрепляли новостные сводки и результаты спортивных матчей. Именно в этом отделе стояло самое важное коммуникационное оборудование, работали связисты, по электронным каналам отсылавшие зашифрованные сообщения из Паксе во Вьентьян, где находилось командование операциями на территории Лаоса, а также в штаб-квартиру. Чтобы войти в голландскую дверь, нужен был такой уровень допуска, который я так и не получила в Паксе. Впрочем, мне ни разу не понадобилось войти в отдел связи.
Встречая все новых людей, я поняла, что всем новичкам здесь рады, потому что они могут рассказать, что нового дома, то есть в штаб-квартире. Кроме того, новичков можно привлечь на свою сторону в местных спорах. Мы пришли к выводу, что лучше всего держать ухо востро, не вмешиваясь в партизанские столкновения. Сохранять нейтралитет и поддерживать хорошие отношения со всеми, ведь народу здесь и так слишком мало.
Пока мы знакомились с людьми, я все гадала, как мне запомнить их имена и понять, кто чей муж или жена. Само собой, я переживала зря. Я узнала их даже слишком хорошо. Как я уже сказала, вечеринки вдвоем всегда были лучшими.
Прямо по коридору в комнате с массивной дверью находилось хранилище, которое ничем не отличалось от обычного банковского. Я увидела там сейфы, стоящие вдоль задней стены. Это хранилище стало моим владением, моим личным царством. Когда мы проходили мимо, я заметила на столе справа большой рулон коричневой бумаги. В такую же бумагу мой папа упаковывал рождественские подарки. Как ни странно, эта маленькая деталь, даже вырванная из контекста, помогла мне почувствовать себя как дома.
