Вечна только тьма. Из пыли времен - страница 21

Он наблюдал, как вспыхнули огни на крепостных стенах Мангерета. Как пламенные росчерки «запели» в воздухе, и как занялись стога, облитые земляным маслом, на охранной полосе. Призрачный свет взошедшего Элеса сменился полыханием кострищ, осветивших подступы к стенам на расстоянии полета стрелы.

Мужчина улыбнулся, молча развернулся на север, где горизонт скрыли Призрачные горы, и растворился в густом лесу.

Фигуры разменяны, ход сделан. Остальное сделает ненависть – Смертные ответят Перворожденным, застланные местью глаза не увидят правды. Осталось лишь подождать.

Все время Мира в его распоряжении.

***

– Союз Латтрана с Перворожденными слишком крепок, и события в Мангерете подтвердили это!

Золотые лучи проникали в зал сквозь витражи высоких окон. Собранные великими умельцами из кусочков различного размера, витражи заставляли свет не просто проходить сквозь стекло, они «ломали» его лучи, рассеивали по всему залу, полностью лишая темных углов и теней. Свет струился ровный, чистый и мягкий.

Вышитое золотом восходящее солнце с пятью лучами сверкало на знаменах, словно это оно, поднимаясь из бордовых глубин, освещало зал. И в его свете камень стен горел белизной и походил на снег, такой чистый, какой бывает лишь на пиках Призрачных гор.

Подсвечники из «желтого металла» играли бликами, адаманты, украшающие практически все в зале Золотого Совета, искрились.

Особенно красиво это выглядело, если задрать голову вверх – весь потолок покрывали «королевские камни» различных размеров. Более мелкие тонкими ниточками соединяли крупные, сплетая все вместе в единый неописуемый узор, напоминающий небо Гольхеймурина – то небо, что видно лишь ночью.

– Эйнар не поддержал Мангерет! Мы рассчитывали, что у него не останется выхода, что другие короли Равнины вынудят его! Но этого не случилось!

В центре светлого зала, за столом из золотого дуба, резные ноги которого раскинулись под массивной столешницей, словно лапы гигантского хищника, собрались пятеро. Четверо по бокам, по двое, и один во главе, на кресле с высокой спинкой, что больше походило на трон. И хотя зал своим убранством больше напоминал храм, доспехи мужчин недвусмысленно выдавали в них воинов.

– И чего мы добились?! Неудачное нападение на Эрминхайд… Мы должны были посеять раздор, развязать войну! А что в итоге?! Один мертвый эрфинг Смертных!

Говоривший все это воин, что сидел последним слева, озирался на лица собравшихся, ища поддержки. Его глаза пылали страстью и нетерпением – в порыве монолога он оперся на стол локтями, дабы придать словам вес. Молодое лицо раскраснелось, ноздри жадно загребали воздух.

Воин во главе стола восседал, прикрыв глаза и расслабленно откинувшись на спинку. Руки покоились на подлокотниках, а пальцы слегка поглаживали отполированное дерево. Иссиня-черные волосы растрепанными волнами струились по плечам, стальной нагрудник с золотым узором на широкой груди равномерно вздымался, в такт дыханию. И на каждом вдохе льняная рубаха и кольчуга натягивались на плечах и предплечьях, очерчивая мышцы, могучие и гладкие, как валуны на западном берегу Энсейской бухты.

– Для чего ты все это рассказал? – не открывая глаз, произнес мужчина, короткая борода «косичкой» дернулась, «стрельнув» серебряными искрами на перехватывающей ее ленте.

Он не повысил голоса, но голос ударил в белоснежные стены, словно раскат грома. Глаза распахнулись, и воин, что смел так дерзко разговаривать, побледнел. Между лопатками побежал холодок, кольнуло в груди – он увидел бушующее пламя, что яростно рвется из глубоководной синевы. Остальные, хоть и без того опирались на спинки, и вовсе вжались в них, стремясь выйти из поля зрения обжигающе холодных глаз.