Вечна только тьма. Из пыли времен - страница 34

«Колющий удар таким клинком затруднителен», – заметил тогда Саодир, назвав мечи «вейланами» [досл. «кривой (изогнутый) клинок», короткий меч с изогнутым вперед клинком, махайра]. Но даже он признавал, что против нескольких противников особо не поколешь. А в руках бьющейся Охотницы, мечи оставляли лишь мерцающий след. Если жертвы – иначе и не скажешь! – будут наполнены «влагой жизни», багрянец захлестнет все вокруг.

Тогда же сработали и лук охотнику. Что хоть и уступал в изяществе его резному, но усиленный стальными пластинами, вкупе с выкованными из новой стали наконечниками стрел, пронзал лучшую «кломарскую» кирасу, а «эренгатскую» кольчугу бил и вовсе навылет.

Саодир оставил Литу с повозкой у постоялого двора и растворился среди торговцев. Волноваться за девочку не стоило – на рынке всегда дежурила стража. К тому же, он прекрасно знал ее умение обращаться с Когтями, рукояти которых выглядывали из-за спины на уровне поясницы.

В его отсутствие Лита успела осмотреться и потолкаться среди лавок. На торге превалировали шкуры и меха, что в преддверие зимы пользовались особым спросом. Но имелись и прилавки с посудой, украшениями и даже несколько с оружием из столицы.

Изящные брошки, браслеты, цепочки. Тарелки и кубки, украшенные самоцветами. Эти вещи, рассчитанные не на всех, ждали своего покупателя: цены «рычали и кусались». За одну маленькую брошь из «желтого металла» со сверкающим адамантом, торговцы просили, больше чем за добротно выкованный клинок. И даже Лите, прежде не знакомой с торговлей, ценность сих брошек казалась явно сомнительной: сыт камнями не будешь. Да и что для воина может быть дороже стали в ладони?

И вот оружие, и впрямь, притягивало взгляд.

Здесь имелись и хедморы, и полуторные маскаты. И любимые Литой парные, среди которых присутствовали, как прямые крайверы, так и изогнутые, подобно Когтям, вейланы и кипуры [от «кип» – резать, любая сабля (скимитар, катана)] – загнутые, в противоположность вейланам, назад, и заточенные по выгнутой кромке. Нашлось и несколько экрасуров с расширяющимся к острию лезвием. Рядом лежали устрашающие дахондиры и ваирлоты, скалящиеся «клыками вепря», и логмесы с «пламенным» лезвием… Лицо Литы дернулось, когда последних коснулся взгляд: она, как сейчас, помнила волнистые «двуручники» в руках Зверей, ворвавшихся в Хемингар.

Нашлось место и украшенным самоцветами кинжалам. Но на «оружие женщин» девочка лишь презренно фыркала. В их смертоносности сомневаться не приходилось, но: «Честная смерть, лучше бесчестной жизни», – всегда учил отец. А в скрытом оружии, место которого за голенищем, нет чести, оно бьет «в спину».

Саодир, правда, упоминал о наемниках, которых в Гольхеймурине звали Убийцы-без-Чести. Они, по его словам, предпочитали именно кинжалы и всяческие метательные ножи. Причем, чем незаметнее, тем лучше. Он говорил, что приходят наемники всегда ночью, и защитить не сможет никакая стража.

Вот только… Обращались к Убийцам лишь в самых крайних случаях. И не столько от того, что разыскать их стоит определенных усилий, или, что берут они за услуги не мало. Больше влияла репутация… Заказ-то будет выполнен, в этом никто не сомневался. Но где гарантия, что жертва не предложит новую сделку? Кто же захочет всю оставшуюся жизнь спать с мечом?

…Саодир вернулся довольно быстро. Несколько носильщиков подхватили привезенное – в основном шкуры и вяленое мясо и рыбу – и разошлись по рыночной площади. Охотник не торговал сам, предпочитая сбывать товар лавочникам. Довольны оставались все: торговцы зарабатывали лишнюю монету, а Саодир экономил время. Вырученного с лихвой хватало на все необходимое.