– Вполне здравая мысль! – Эреман натянул на лицо искусственную шерсть.
– Благодарю, вас господин.
Коридор вскоре кончился и Рем очутился в большом помещении с высоким сводчатым потолком. Фрески на стенах изображали различные сцены с вурдалаками и их хозяевами. В одном месте вурдалаки окружили группу перепуганных пахарей, еще дальше двое мертвецов разрывали на части молодую селянку. Впрочем, больше всего Рема привлек процесс создания новых кровососов. Несколько некромагов воздели руки над тремя трупами мужчин, лежащих на каменной плите. На следующей фреске мужчины уже начали меняться. Кожа стала еще бледнее, из-под губ выглянули кончики острых клыков.
– Интересуешься? – Эреман неслышно подошел к Рему и встал рядом. – Здесь не показаны подробности, но общий принцип понятен. Видишь? В следующем эпизоде некромаг протягивает одному из вурдалаков кубок с кровью? Это очень важный момент. Первый символический глоток настоящей человеческой крови навсегда разорвет связь с той личностью, которой ты был прежде. Потом сопротивляться практически невозможно. Лично я на месте этих бедняг отшвырнул бы этот кубок подальше. По древнему закону мы не можем заставить будущих упырей сделать первый глоток насильно. А если это произойдет – толку не будет. Вурдалак просто умрет и на этот раз навсегда. Так что во всем ритуале присутствует элемент добровольности и это очень важно.
– Тогда зачем они это делают? – холодно спросил Рем, против воли заинтересовавшись словами некромага.
– Влечение к крови у возвращенных невероятно сильное. Крайне сложно побороть себя и не сделать глоток. Но если вначале это трудно, то потом невозможно. А после первого убийства пути назад уже не будет.
– Отвратительно, – Рем поморщился. – Зачем ты это мне рассказываешь? Сомневаюсь, что о таком можно говорить с непосвященными.
– Ничего особенного я не сказал, – отмахнулся Эреман. – Тем более, не забывай, что я доставлю тебя в Некрозамок, а там можешь рассказывать об этом, кому угодно.
Послышался громкий детский плач и в зал вошла Тефи с грудным младенцем на руках. Эреман немедленно поспешил к ней:
– Как он?
– Я его покормила, но он все равно плачет, – Тефи беспомощно вздохнула.
– Наверное, чувствует наше напряжение, – Эреман нежно коснулся губами сына. Тот сразу успокоился и с широко распахнутыми глазами посмотрел на отца. Затем с изумлением перевел взгляд на Рема, сильно выпучив ярко-голубые глаза. Почувствовав к младенцу прилив симпатии, Рем невольно улыбнулся. Кем бы ни был его отец, сам ребенок уж точно ни в чем не виноват.
– Придется дать ему зелья, – Эреман нахмурился. – Оно совершенно безвредно и сможет обеспечить ему сон на долгое время. Не хочу, чтобы он сильно мучился в дороге.
– Может не стоит? – лицо Тефи стало тревожным. – Уверена, я и сама сумею его успокоить.
– Его внезапный плач может привлечь внимание, – сказал Эреман тихо. – И наши враги, не задумываясь убьют его, после того как прикончат нас.
Слушая их разговор, Рем почувствовал, как у него сжалось сердце. Что бы ни случилось, но он должен постараться спасти этого ребенка. Если понадобится, то даже от своих. Неожиданно Рем поймал себя на мысли, что эти люди ему куда ближе, чем тот же Беленус, дед Брианны и кровавый жрец богини Айрис. Невероятно, Эреман и Тефи были некромагами, но сейчас, заботясь о своем сыне, они выглядели настолько… человечными, что такого просто не может быть! С одной стороны, Рем понимал, что рассуждает глупо. Даже самые жестокие звери заботятся о своих детенышах. С другой стороны, в Цивилизованном мире образ некромагов был настолько демонизирован, что даже самое незначительное проявление ими нормальных человеческих чувств казалось чем-то немыслимым. И теперь, глядя на эту милую семейную сцену, Рем чувствовал настоящее потрясение. Нельзя сказать, что все представления Рема о трупоедах рухнули в один миг, но трещина в фундаменте его прежних убеждений и взглядов возникла точно.
