Маша хмуро сказала:
– У меня билеты на детский спектакль. У меня у Юлечки день рождения!
– А я родителей отпустила, – честно сказала Лиза. – И обратно дороги нет.
А Гаяне, уже забронировавшая отель и опять набиравшая чей-то номер:
– Путин такой хороший. Девочки! Я б сама за него пошла!
– Замуж? – фыркнула Маша.
И Гаянешка, чувствуя важность минуты, – в трубку:
– Ой, повисите, пожалуйста! – и, закрыв ее узкой ладошкой: – Вы обе что, не въезжаете, да? Вам как в Египте надо? Чтоб по улицам бегали и убивали? Вы кушать будете что, киндерам в клюве понесете что? – И без зазора в микросекунду: – Катичка, ты? Моя ты хорошая, не узнала, за олигарха выйдешь! Настю дай. Настичка? Солнце мое! Мне еще два местечка на тот же чартер. Умоляю!
Лиза резко нырнула в наушники – струнные протяжно сходили на нет. На сцену выступил хор, распевающий, казалось, не звуки, а королевские вензели. Почему-то Рамо сегодня тревожил, как никогда. Оттого, что почтовый ящик был пуст? В нем лежало только письмо от Натуши, подруги детства. Она колесила по Кубе вместе с Антохой. И Лизу немного взбодрила мысль о том, что на Кубе сейчас была ночь, зеленое море казалось черным, как и черно-белые люди, как и желто-белый песок; королевские пальмы шумели, их серебряные стволы светились, притягивая луну… и она, притянутая, была непомерна. Натуша писала ей потрясающе подробные письма, потому что фоточки к ним не цеплялись, на Кубе был доисторический интернет – там, где в принципе был.
А потом вдруг в аське обнаружился Дэн. В аське они просидели весь март и апрель – весной, которая между ними называлась «бессной», они только в ней и сидели. В аське он назывался Gepard’ом, она – Tiny-Lee.
Хор умолк… Стайкой птиц налетели флейты, предвкушая появление Дианы.
G e p a r d. Как меня слышно? Прием.
T i n y-L е е. Прием.
G e p a r d. Завтра никак.
T i n y-L е е. Без вопросов.
G e p a r d. По-твоему, наши отношения себя исчерпали?
T i n y-L е е. По-моему? Или по-твоему?.. Или?
Дэн замолчал, он всегда делал несколько дел параллельно. А Диана уже вплетала свой голос в звучание оркестра, была одним из его инструментов, и только. Если не покидать сверкающей капли «сейчас», жизнь почти одолима…
G e p a r d. Ты была моей территорией свободы.
T i n y-L е е. Почему была?
Но он снова закрылся веером. Потому что устал. Он обложен со всех сторон обязательствами. То мама в больнице, то пасынок колобродит.
T i n y-L е е. Мы не хотим поссориться? Мы хотим лишь отменить нашу встречу?
G е р а г d. Ё, да ты подвинулась на сексе!
T i n y-L е е. Чтооооооооооооооо?
G e p a r d. Мне херово, мой китайчонок Ли, мне реально херово!
T i n y-L е е. Что я могу сделать? Скажи!
G e p a r d. Фак! Я не хочу платить такую цену за всё, чего я хочу. Вот ты же не платишь!
T i n y-L е е. В смысле?
G е р а г d. В смысле свободы.
T i n y-L е е. Но я и хочу другого.
G e p a r d. Ия его знаю?
T i n y-L е е. Дурак. Я хочу быть собой.
G e p a r d. Бла-бла-бла.
T i n y-L е е. В любой ситуации. Для меня это – не бла-бла-бла.
G e p a r d. Ладно, всё. Через пять минут выдвигайся в переговорку!!
T i n y-L е е. Ты уже там?
G e p a r d. Советую вызваться на Поклонную.
T i n y-L е е. Нет, не мое.
G e p a r d. Пошли! Сфоткаемся на память.
T i n y-L е е. В смысле?
G e p a r d. Велено зафиксировать явку и скинуть наверх.
T i n y-L е е. Афигеть!
G e p a r d. Потом позажигаем.
T i n y-L e e. Где?
