Вечная жизнь: новый взгляд. За пределами религии, мистики и науки - страница 23

Как и всегда, когда происходит прорыв на новый уровень понимания, страх, неразрывно связанный с новизной, всегда более очевиден, нежели возможности, которые открывает прорыв. Подозреваю, что после первых стараний вернуться обратно «в материнское лоно» и осознания их тщетности люди неодолимо возжелали справиться с чувством обособленности и муками одиночества. Вероятно, эта первая реакция нашла отражение в библейском предании, где первый мужчина и первая женщина пытались вернуться в сад Эдемский, в котором, как гласит повествование, они некогда пребывали «едиными с Богом» или, по крайней мере, едиными с природой. Адам и Ева выяснили, что самосознание – путь в новую реальность, вернуться по которому обратно уже нельзя. Врата в сад с мифическим единством были заперты и, согласно преданию, их охранял ангел с пламенным мечом (Быт. 3:24). Смысл предостережения, давшего название одному из романов Томаса Вулфа, – «Домой возврата нет», – был изведан как сугубо реальный еще на заре эпохи самосознания[11].

Человечества как общего понятия на самом деле нет. Это конструкт, находящий свое отражение только в жизни отдельных людей и явленный благодаря этим людям. Мы сможем рассмотреть влияние самосознания на человеческую жизнь во всей ее цельности только одним способом – если обратимся к его влиянию на жизнь конкретного человека. Отсюда уже можно выводить «человеческие модели». И потому путь к постижению человеческой жизни, в общем, столь глубоко уводит нас в жизнь отдельно взятого человека, что мы можем прорваться к осознанию того, что является общим для всех нас. Я пойму, что значит «жить», лишь когда осознаю, что значит «умереть», – и наоборот, узнаю, что такое «умереть», когда пойму, что такое «жить». Для того чтобы когда-нибудь суметь убедительно рассуждать о жизни после смерти, я должен научиться жить еще до смерти.

Жизнь после смерти не имеет смысла – если ее нет до смерти. Вот почему мой подход вынуждает меня переходить от истории человечества к моей личной истории и обратно. Самосознание и новые представления о времени придали человеческой жизни еще одно измерение, побудили людей иметь дело со смертностью и даже идеей полного исчезновения. Как справляется со всем перечисленным живой человек? Я могу ответить на этот вопрос лишь сквозь призму личного восприятия. И теперь я продолжу историю о том, как учился бороться со смертью, пока не обнаружил в этой борьбе универсальные подсказки, пролившие свет на угрозу, страх и силу, с которыми смерть, как кажется, властвует над нашей жизнью, а также на то, что они значат и как их можно преобразить.

Сделай из себя остров, стань самому себе убежищем; иных убежищ нет[12].

Сиддхартха Гаутама, Будда

Мой первый непосредственный опыт столкновения со смертью состоялся, когда мне не было и трех. Вместе с ним постепенно изменились и развились мои представления о том, что значит быть живым. Поучительно наблюдать, что именно вспоминает ребенок о своей первой встрече со смертью. Когда что-либо попадает на хранение в «банк памяти» малыша, это воспоминание оставляет неизгладимое впечатление. Такова сила смерти.

У нас в гостиной стоял маленький аквариум. Меня завораживал вид стремительных пестрых рыбок, плававших в своем водоеме и на вид очень довольных. Эта шустрая мелюзга всплывала и выпученными губами хватала корм, высыпанный на поверхность воды. Вполне возможно, к тому времени я уже знал слово «рыбка», но вряд ли у обитателей аквариума были имена. Однажды я спустился к завтраку, остановился у аквариума и увидел, что одно из этих маленьких созданий плавает на поверхности воды. Ничего подобного я еще не видел и понятия не имел, что это значит. Думаю, «нормальным» поведением в конечном итоге считается то, которое повторяется; а это поведение было неожиданным, и я, наверное, расценил его как ненормальное. Первым моим побуждением было позвать маму. Деловито, не тратя лишних слов, она просто взяла на себя обязанности могильщика. Без всяких церемоний она окунула в воду маленький сачок, выловила неподвижную рыбку, донесла ее до унитаза, и поток спущенной воды навсегда унес некогда живое существо прочь. Все произошло совершенно внезапно.