Вечно молодые - страница 44

– Дамы…

Я не успеваю проследовать за их инструкциями, когда низки вибрирующий голос проникает в мою грудную клетку. Я могла бы узнать его из тысячи и тысячи других.

Потому что он уже шесть недель разносится каждый день в моей голове.

Я замираю, нервно выдыхая весь воздух из себя, а три сирены приходят в движение. Тот момент, когда девчонки превращаются в охотниц за головами. Мел сладко улыбается парню за моей спиной, словно ее шея больше не доставляет неудобств, и произносит одними губами:

– Ты должна это видеть!

Я кручусь на стуле и невольно морщусь от боли, пока ищу нависающие надо мной глаза-изумруды.

Да, это он.

Тот, кто приставлял пистолет к моему лбу полтора месяца назад. Надежда на удачу проваливается камнем в мой желудок, потому что в глубине души я надеялась, что это просто еще один обладатель безумно сексуального голоса.

На нем узкий темно-коричневый костюм и галстук бабочка.

И его глаза насмешливо изучают меня.

– Можно пригласить тебя на танец?

– Нет! – говорю я.

– Да! – говорят три предательницы, которые не понимают, что творят.

– Прекратите! – яростно шиплю я.

– Да ладно тебе. Я не кусаюсь!

Конечно, ты только стреляешь из пистолета в лоб. Или намекаешь на то, что ты можешь это сделать.

Его улыбка – море очарования. Я чувствую, как три сирены растекаются в лужицу на другом конце стола.

Рука все еще протянута ко мне, а я смотрю на него просто ошалевшими от ужаса глазами. Он продолжает улыбаться, протянув ладонь еще ближе. Я продолжаю сидеть столбом.

– Не тормози, Сэм! – толкает меня в плечо Мел, от чего я огрызаюсь в ее сторону:

– Моя спина! Не можешь запомнить?

И вот я сижу, обхватив один бок, и пытаюсь сделать так, чтобы боль не превратилась в слезы. Глубокие вдох и выдох и поиск положения, в котором я могу прийти в себя. Я понимаю, как жалко выгляжу, сгорбленной и скулящей, но решаю посмотреть на него. Темный недобро прищуривается, оценивая ситуацию, и как бы спрашивает: «Что это за херня?». Да, мне очень больно. Так больно, что искры полетели из глаз. Он цедит сквозь зубы:

– В таком случае, я настаиваю! – и, не дожидаясь моего очередного отказа, тащит меня за руку на танцпол.

Я оглядываюсь, скалюсь, показывая сиренам средний палец. Все трое в ответ поднимают большие и лыбятся во все 32 зуба. Они почему-то решили, что, если я найду себе какое-то увлечение, будет в целом повеселее.

Темный парень тащит меня сквозь толпу:

– Я надеюсь, ты умеешь танцевать.

Он резко дергает меня к себе, впиваясь рукой в спину, чем доставляет мне весь спектр ощущений. Но даже не морщится, когда я ору у его уха от боли:

– Полегче!

Моя макушка едва достигает его губ даже на огромных каблуках. Я не смотрю на него, но не могу не заметить, что он довольно улыбается.

– Я всего лишь хотел понять, насколько все плохо…, и ты чертовски милая, когда не можешь контролировать ситуацию.

– По твоим словам, я чертовски милая, даже если к моему лбу приставить пистолет.

Он улыбается и немного подталкивает меня, двигается под музыку.

– Болит спина?

– Что ты тут делаешь?

– Ушиб?

– Чего тебе надо?

– Травма?

– Почему ты уверен, что я тебя не сдам?

Он прокручивает меня под рукой нежно, давай время сгруппироваться, и мы продолжаем двигаться под тягучую музыку почти на месте, пока его губы, практически касаясь моего уха, шепчут:

– Потому что ты мне должна! А теперь расскажи, что с тобой.

Наблюдаю, как три хитрющие сирены переговариваются между собой, хихикая как школьницы, тыкают в нас пальцем. О, если бы вы знали, на что меня толкаете.