– А что вы ищете? – решила уточнить я.
– Уже нашел, – просиял Лайэнц и загадочно поманил пальцем.
Подошла и мне тут же стало стыдно за бардак в багажнике, но я сделала вид, что все как надо. Кот сидел за запасным рюкзаком со снарягой и отсвечивал фарами глаз.
– Это для недобросовестниых коллег, выдававших подпольную сборку за эксклюзив. “Маардов”, настоящих, и так не много, но этот – уникальный.
– Чем же?
– Он первый и именной. Табличку в салоне копировали, а об этой, – Феррато отрастил коготь на пальце, ткнул сам себя в подушечку другого, и набежавшей густо-вишневой каплей провез по боковой стенке багажника под самым краем, – никто не знал.
Бархатное темно-серое напыление поплыло, открывая узкую полоску красноватого металла с вензельной гравировкой: “Вдохновительнице и музе Малене Арденн”
– Это что?.. – опешила я. – Это ему лет почти как вам?
– Несколько меньше, но да. Это хороший мобиль.
– А… Дядюшка Лайэнц, – нарисовался рядом отбегавший поболтать со знакомыми патрульными Дан, – а вы зачем вы приехали? Не на мой же день рождения? На выставку?
– Нет, – сказал древний вампир, – мне позвонили. Вот отсюда.
Он потянулся, помацал под невозмутимым, расплывшимся бочкой Копатем и, как свежее яйцо из-под куры, добыл очень-очень старый и безнадежно мертвый магфон.
5. 5
Лайэнц с трудом продрал глаза. Да уж. За триста это вам не за тридцать, теперь без последствий всю ночь, скрючившись над чертежами, не посидишь. Мигающий индикатор на краю монитора вбуравливался прямо в мозг даже без звука.
Кого там в такую несусветную рань… ближе к обеду принесло? Лайэц поднял хрустнувшее в копчике туловище с тахты, куда под утро вполз поспать, и навис над заваленным чертежами и заметками столом. Правый глаз уверенно закрывался, левый неуверенно различил на мониторе коммуникатора, разделенном на четыре окошка от каждого визора в приемной, растерянное лицо музейного смотрителя в разных ракурсах. Старый вампир переминался и под взглядом секретаря и охраны явно чувствовал себя не в своей тарелке, однако кто-то же счел его причину достаточно веской, чтобы привести сюда, в особняк, где глава клана Феррато просто жил. Визитеров он давно уже принимал в другом, новом, и сначала смотритель должен был попасть именно туда.
После душа захотелось есть, но Лайэнц решил, что неприлично держать в прихожей верного служащего и скомандовал подать обоих в малую гостиную. Ждал не долго.
Вместе со служанкой и старым вампиром в комнату просочился Эверн, поклонился и исчез где-то между кадкой с фикусом и узким книжным шкафом.
– Ана Феррат, простите, – с порога начал смотритель, от волнения забыв поздороваться, зато церемониальный поклон дважды отвесил. – У вас там звонит.
– Где у меня там звонит? – насторожился глава и на всякий случай похлопал по карманам, но и личный магфон и прихваченная портативная панель коммуникатора домашней сети молчали.
– В зале с магфонами, в самой первой витрине. Вечером вчера. Я уже на смену заступил. Оно сначало позвонило, потом мигало долго, почти полночи, потом заряд иссяк. Так я утра дождался и к вам.
– Принес? – заинтересовался Лайэнц и заглянул под крышку на подносе: тефтельки в брусничном соусе выглядели хорошо.
– Как можно! – изумился смотритель. – Экспонат же.
Тефтельки потеряли свою прелесть мгновенно. Лайэн вскочил.
– Поехали. Эверн?
– Сейчас все будет, – протаял сумрак и почти тут же сгустился у двери за спиной смотрителя и посмотрел на главу клана как на малолетнее чадушко. – Вы бы поели, ана. Опять забудете.
