– Не напоминай мне об этом лжеце! Именно из-за его слов, что я не готов, царь провозгласил Адонию первенцем своим. Этого я ему никогда не прощу!
Кормилица молчала.
– Самое заветное желание моё – больше никогда не переступать порог храма, выдуманной ими же богини Самадат, и не видеть этого Авгура. Это первое, о чём я завтра попрошу отца.
Няня изменилась в лице. Её огорчило то, как царевич отзывается о богине Самадат, которую почитала мать его, и о жреце. Поняв это, Алистер сказал:
– Этот мастер Авгур ничего не умеет. Он целыми днями заставлял меня читать рукописи и ничему не обучал.
– Жрец Авгур так же, как и я, с тобой с самого рождения. Твоя мать выбрала его в твои духовные наставники, он благословил тебя, когда ты родился, и тебе не следует так отзываться о нём и храме.
Алистер не ответил, и кормилица добавила:
– Из года в год царица Ингибьёрг всё настойчивее просит правителя изгнать жрецов храма Самадат, которых почитала мать твоя, но правитель вопреки словам её продолжает поддерживать их поддерживать. Она намного хитрей и коварней, чем ты думаешь, и уже нашла подход к верховному жрецу царства, надеясь через него повлиять на решения правителя. Как ты знаешь, с самого основания царства рекомендация первосвященника храма для правителя и народа имеет важное значение. И она во чтобы то ни стало желает изгнать жрецов храма Самадат, которым покровительствовала мать твоя, чтобы лишить вас, сыновей от царицы Батахафт, их поддержки, а главное – защиты небес, но прямо царю об этом сказать не может. По её просьбе верховный жрец всё чаще обращается к правителю с просьбой запретить по всему царству поклонение древним божествам, среди которых и Самадат, закрыть все их храмы.
Алистер продолжал молчать.
– Коварство этой женщины не знает границ. Она сделает всё, чтобы отдалить тебя от отца, чтоб трон получил один из её сыновей. Ингибьёрг весь замок украсила своими портретами с царём и их детьми, а ваши убрала. Говорят, что она поклоняется тёмным силам, статуэтки которых хранит даже во дворце. Царица прячет их от глаз правителя, утверждая, что исповедует его религию, но втайне продолжает чтить своих племенных богов. Говорят, что это силы тьмы помогли ей покорить сердце царя.
Посмотрев на картину, где Фридлейв был изображён с родителями, няня сказала:
– Как ты знаешь, эта язычница была служанкой во дворце, и ещё при живой царице Батахафт, матери твоей, приворожила правителя, поднося ему обеды и танцуя, когда ваша мать проводила долгие дни в молитвах и уединении. Царица не любила всех этих пиров и гуляний, оставалась в покоях или проводила время за чтением свитков, прося мужа отправиться одного. Я упрашивала её сопровождать мужа, быть всегда рядом, так как в древности учили, что мужчину нельзя отпускать одного, он, как ребёнок, быстро увлечётся другой забавой. Я говорила ей везде следовать за ним, говорила, что женщина должны быть и женой, и матерью для мужа, так как мужчины как дети, и если он взял плохую ягоду, отругать или попросить, чтобы он этого не делал.
Алистер также посмотрел на тот портрет.
– Но она никого не желала слушать, говорила, что он безумно любит её и никогда не предпочтёт другой. После того, как царица, родив тебя, покинула этот мир, правитель долго пребывал в печали и одиночестве, а Ингибьёрг, воспользовавшись этим, при помощи тёмных сил приворожила его. Особенно правитель привязался к ней после того, как ровно через год после твоего рождения она родила ему первенца Адонию, потом дочь Рагхилль, а три года назад – второго сына, Хокона.
